Пытаясь смотреть на вещи позитивно, я сказала:
– Это самое романтичное из того, что случилось со мной за всю мою прошлую жизнь, и, наверное, из того, что случится в будущей.
Морган молча кивнула. Она запустила пальцы в мои волосы:
– Я сейчас быстренько заплету тебе на макушке французскую косу. Из-за всего этого лака, которым полила их моя мать, они не смогут красиво высохнуть, если не сделать этого прямо сейчас.
– О’кей, спасибо, – улыбнулась я подружке.
Когда сушилка для рук перестала гнать воздух, Морган включила ее снова, и я повернулась другой стороной, чтобы платье просохло во всех местах. Я чувствовала, как Морган стягивает пряди моих волос в тугую косу. Хотя я всячески и старалась на себя не смотреть, в глаза мне все-таки бросилось мое отражение в широкой никелированной кнопке, которая включала сушилку. Шелковая подкладка на моем платье начинала сморщиваться, пошла волнами, пятнами и перекосилась. И кружева тоже поменяли цвет – они уже не были светло-кремовыми. Высыхая, они приобрели жуткий оттенок, как будто на них только что пролили чай. Джесси так и не увидел меня в красивом платье.
– Не бери в голову, – сказала Морган. – Мы найдем химчистку, которая вернет платью пристойный вид. Даже если ради этого нам придется ехать до самого Уотерфорд-Сити.
Закусив губу, я кивнула. На миг мое сердце сжалось от огорчения, но я тут же мысленно встряхнула себя, как встряхивается промокшая собака.
Я поняла, что есть только один способ спасти то, что еще осталось от моего платья, и оправдать вбуханные в него моей мамой деньги – это отлично провести время. Вот это я и попытаюсь сейчас сделать. На такие вещи я всегда смотрела просто.
* * *
Когда я только что вошла внутрь с улицы, я не обратила внимания на сегодняшнее убранство нашего спортзала, но теперь, войдя в него снова, увидела, что он выглядит потрясающе. То есть он по-прежнему выглядел как спортзал, но комитет по организации бала очень постарался, чтобы его украсить, хотя бюджет на эти цели у них был более чем скромный. Я отметила про себя, что надо будет сказать об этом Элизе и похвалить ее за созданный ею прекрасный интерьер.
Все вокруг, включая перила трибун, было обмотано серпантином из белой гофрированной бумаги, он украшал и дверной проем, маскируя вход в старый уродливый школьный коридор. Резкий свет закрытых проволочными каркасами потолочных светильников был приглушен, а обручи, оставшиеся от баскетбольных корзин, были обвиты гирляндами из крошечных цветных фонариков, которые, расходясь веером, тянулись по воздуху до противоположной стены. Обеденный стол был уставлен множеством угощений, среди которых были огромные сэндвичи из жареного хлеба с мясом, сыром, помидорами и перцем, различные чипсы. Там еще были вазы, полные шоколадных трюфелей, и куча банок газировки. Вся газировка была дешевая, нефирменная, но всем, и особенно ребятам, было все равно. Они готовы были пить что угодно.