Я надменно фыркнула:
– Думаете, я ваша фанатка? – Сделав паузу, я стрельнула в него взглядом: – Да ни за что в мире!
Парни переглянулись, не зная, что на такое ответить.
– Мне кажется, она сумасшедшая, – прошептал широкоплечий парню с идеально уложенными волосами, на шее которого до сих пор висели наушники.
И тот молча кивнул своему другу.
– Сумасшествие в том, что люди слушают вашу музыку. – Пульс учащался с каждым сказанным мной словом. – Я сегодня была на вашей автограф-сессии – которая, между прочим, оказалась пыткой: мне пришлось слушать один и тот же диск, пока кровь из ушей не пошла, – только по одной причине: взять автограф для сестры. И не будь она больна, я бы отреклась от нее за то, что слушает такую чушь.
Ребята из группы в шоке уставилась на меня.
– Что-то еще? – спросил Очкарик.
– Да, – добавила я раздраженно, – вы, ребята, отстой.
Лифт остановился, двери открылись.
– А мне вроде как нравится эта девчонка. Дерзкая, – ухмыльнулся широкоплечий. – Давайте оставим ее себе?
– Пошел ты, – рявкнула я и, не глядя на Оливера, протолкнулась мимо парней на наш этаж.
* * *
– Почему у тебя такой вид, будто ты только что переехала нашу собачку? – спросил Дрю, когда я влетела в номер.
– Все номера заняты, – ответила я, захлопнув за собой дверь. – Я добилась только возврата денег.
– Эй! – воскликнул Дрю, давая пять. – Это круто.
– Это не меняет того, что здесь до сих пор душно, – пожаловалась я, игнорируя зависшую в воздухе руку брата. Достала из рюкзака чистую одежду и пошла в ванную. – Я в душ!
Заперев за собой дверь, я сняла грязную одежду. Мое тело словно горело в огне, а в груди формировалось неприятное чувство. Не стоило так на них кричать, подумала я, включая воду. The Heartbreakers не виноваты в том, что у меня выдался паршивый день. Не дожидаясь, когда вода нагреется, я ступила под холодный поток и закрыла глаза. Оперлась рукой о стенку и задержала дыхание, ожидая, что почувствую себя лучше. Но от холодной воды только онемело тело. А легче мне так и не стало.
Оливер, наверное, теперь тебя ненавидит. В голове без остановки прокручивался тот инцидент в лифте, многократно фиксируя момент, когда улыбка Оливера погасла. Я вела себя как идиотка, Оливер больше никогда не захочет меня видеть. Горький привкус заполнил мой рот, и на долю секунды мне стало тошно.