Последовала долгая пауза, а потом, украдкой, сквозь цепочку выглянул Энди. Чарльз сказал: «Энди, открой, мы…»
Энди снял цепочку и отступил на полшага, перекрывая проход, и спросил: «Кто этот?.. Что ты творишь?!» И вдруг впал в неистовство, завопил: «Какты смеешь сюда кого-то водить?!» – и занес обе руки, чтобы обрушить их на Чарльза.
«Энди, прекрати! Успокойся! – кричал Чарльз и хватал его запястья. – Хватит!»
Энди провопил: «Как ты посмел? Убирайся и назад не возвращайся!» – отступив, захлопнул дверь.
Выбитого из колеи произошедшим Чарльза легенда парнишки интересовала-таки больше, чем неконтролируемая вспышка ярости Энди, так что Лисанби привел юношу с собой в другой отель и все оставшееся до вечера время поил его экзотическими напитками, а к себе вернулся только около семи вечера.
Ключа у меня так и не было, а открывать он не станет. Я крикнул: «Энди, я знаю, что ты там, так что лучше открой, чтобы я зашел и взял ключ!» И тут наконец дверь открылась. Энди сразу ушел обратно в номер и осел, поникший, на кровать со словами: «Я хочу вернуться домой. Нет смысла продолжать».
Он уже не вел себя агрессивно. Совсем замкнулся, пытаясь сделать вид, будто ничего и не произошло, игнорировать меня и вообще выбросить все из головы. Я себя чувствовал очень виноватым. Я очень хотел оставаться его другом, не хотел, чтобы он обижался на меня или даже ненавидел. Я не хотел терять Энди. Я сказал: «Да нет, мы продолжим. Ты столько уже сделал, и я не позволю тебе отступить». Я очень переживал, потому что для человека, очевидно, это была настоящая пытка, и понял, что конфликта не миновать. Он хотел, чтобы его уговаривали продолжить и чтобы я уступил и сам пришел к мысли, что вот он тот самый момент, когда все и должно случиться, а мне надо было как-то выкручиваться.
Помню окна и океан за ними. Еще не закат, но дело к нему шло. Помню, сижу рядом с ним, обхватил его руками и стараюсь утешить, а он совсем на рыдания перешел, и только хуже делается, ему уже не остановиться. Он совершенно не мог прекратить истерически всхлипывать и рыдать на постели. Все потому, что не хотел быть один. Энди всегда хотел находиться в своем собственном мире, но чтобы кто-нибудь делил его с ним.
Я знал, что он влюблен в меня, но он таки произнес тихим, дрожащим голосом: «Я люблю тебя». Я сказал: «Я знаю, Энди, и тоже тебя люблю». А он: «Это не одно и то же».