Но Андрей не появляется ни без пятнадцати, ни без десяти, ни ровно в одиннадцать вечера. Ни даже к половине двенадцатого. От волнения я не нахожу себе места. Слоняюсь по дому, часто подходя к окну, и не хочу верить, что он просто забыл о своём обещании. Но всё чаще прихожу к этому выводу.
Внезапный звонок от Леры окончательно выбивает из колеи: мы обмениваемся поздравлениями и пожеланиями, она торопливо рассказывает, какой шикарный ресторан арендовали для их коллектива, и абсолютно неожиданно для меня интересуется, не известно ли мне, где её отец, потому что она не может до него дозвониться. Я отвечаю, что последний раз видела его в кафе, но внутри меня зреет тревога.
Мало ли что могло случиться! В такое время живём, что по голове могут тюкнуть из-за ста рублей, а Хмурских привык жить в роскоши. Одни его часы потянут на годовую зарплату обычного работяги!
Закончив разговор с его дочерью, я решаю прогуляться на другой конец жилого комплекса, к его дому. Просто посмотреть есть или нет машина на парковке, не валяется ли мужчина где-то в кустах с пробитой головой, горит ли свет в его окнах…
Так я успокаиваю себя, когда быстро пересекаю дворы, хотя всё внутри бунтует от этой глупости.
Я уже почти дохожу до дома Хмурских, когда мимо меня проносится машина с громкой музыкой. Машина, подозрительно напоминающая его. Но я упрямо огибаю дом и застываю на краю парковки, в центре которой как раз из той самой машины выпрыгивает пошатывающаяся девица в распахнутой шубке. На ней короткое обтягивающее платье вызывающе алого цвета. Она пьёт шампанское прямо из горла бутылки. И вскоре к ней присоединяется Андрей.
Испытывая неясное и абсолютно нелогичное разочарование, я наблюдаю со стороны, как он приобнимает её за талию и ведёт к подъезду. Любому дураку понятно, с какой целью он привёз её домой, и мне хочется как следует треснуть себя по голове.
Дура. Какая же я дура! Ведь прекрасно знаю, что он за человек, и всё равно продолжаю на что-то надеяться и верить в чудо.
Обратно я плетусь, еле переставляя ноги. Внутри разливается горькая обида, которая грозится хлынуть подкатывающими к глазам слёзами. Но я сжимаю челюсть и мысленно твержу себе: “Не вздумай реветь, не из-за него! Разве это новость, что Андрей Хмурских – последняя скотина?”, но легче не становится.