Великий путь из варяг в греки - страница 30
Что дальше было, вы, наверное, помните. Главное для нас тут, что Олег идет на Киев через Смоленск и Любечь. То есть как раз вдоль пути из варяг в греки. И то, что у него к моменту прихода в Киев есть ладьи, о чем летописец и сообщает (как я вам выше и обещал).
Надпись времен царя Симеона с упоминанием титула «олг таркан»
В общем, вполне можно было бы признать, что Олег путь прошел. Правда, опять не ясно, когда у него появились ладьи. Ведь он мог ими разжиться и в Смоленске. Но это так, мелкие придирки.
Вот, что действительно важно: если верить летописцу, до тех пор, пока Олег не подошел к «горам Киевским», он не знал, что в Киеве сидят Аскольд и Дир. А ведь уходили они от Рюрика, если придерживаться традиционной версии, на памяти Олега. Стало быть, ушли – и как в воду канули? Интересно, как это совместить с существованием торгового пути между Новгородом и Киевом? По всему выходит, что в это время (по летописи – 882 год) никакого сообщения между двумя городами не было, иначе новгородский воевода, бывший регентом при малолетнем князе (я не вижу пока необходимости вдаваться в споры о датировках жизни Рюриковичей), не мог не знать, кто занимает княжеский стол в Киеве. Больше того, похоже, и в Смоленске, и даже в Любиче об этом не знали. Иначе сказали бы Олегу, и он заранее приготовился бы к захвату города, а не экспромтом выдумывал историю про купцов. Может, отдельные смельчаки по Днепру и плавали в соседние города, но, уж точно, это не было регулярным сообщением.
А вообще разве доказано, что Олег шел в Киев из Новгорода? Да, так утверждает Повесть временных лет. Но… еще в XIX веке ряд исследователей высказывалb сомнение в истинности этого утверждения. Особо серьезные возражения появились уже в нынешние времена, когда стало можно опять открыто критиковать традиционные представления. Так Никитин[49] обратил внимание на титулование Олега в договоре с Византией «светлым князем» (кстати, надо заметить – не только его, но и находящихся под его рукой других князей). Но, как справедливо указывает историк, византийцы к титулованию относились всегда очень серьезно. Право называться так, а не иначе нужно было еще доказать. В Византии близкий к этому титул «сиятельный» (illustris) употреблялся только по отношению к высшим придворным чинам или вообще родственникам императора. На Западе «светлость» (serenissimus) – это владетельный князь.