— Не то чтобы я уже выжила из ума, Дерек, но не мог бы ты
объяснить, почему ты приплел мальчишку к этому делу во втором
случае? — разумеется, Поттер просто не мог не всплыть. Таппенс не
удивилась — они с Дереком всегда мыслили одинаково.
— Ага, то есть, по первому вопросов нет? — Дерек тоже знал о
синхронности их мыслей, еще бы, через столько-то лет.
— Разумеется. Литтл-Уингинг слишком мал, чтобы две произошедшие
почти одновременно странности не были бы связаны между собой. Я про
подбрасывание Поттера Дурслям и потерю памяти у твоего констебля. И
кстати. Давай для простоты считать, что странностей три. Я про этот
твой карнавал с совами и девушку-девять-из-десяти.
— Заметано, Таппенс. Добавляю, — суперинтендант взъерошил
совершенно седую, но все еще пышную шевелюру. — Так вот, во втором
случае эта жирная скотина Вернон в первую же неделю ноября — сразу
после того, как появились пропавшие строчки — спустил на ремонт
своего дома не меньше трех тысяч фунтов. Один только Джек Голуэй из
Гилфорда поднял на замене всех стекол в халупе Дурслей пять с
хвостиком сотен. Снова две странности подряд. Ну, хотя бы без
сов.
— А ты говоришь, тебя остановили, — еще бы, по описанию шишка с
золотым значком на министра никак не тянула.
— Х-хе. Если даже мне запретили предпринимать какие-то
официальные действия, никто не помешает мне иногда опрокинуть
стаканчик-другой с хорошими парнями. Или поболтать с прекрасной
леди, которая не связана субординацией, но обожает совать свой
прелестный носик во все щелки.
— Не во все, Дерек, только в самые интересные. И в те, что
касаются меня лично. Глянь сюда. В ноябре Присцилла уехала к
племяннице в Лондон, и я дежурила на коммутаторе всю первую неделю
ноября. То есть эти два пропавших звонка — мои. А я их не помню. И
знаешь, я что-то не верю во внезапный старческий склероз.
— Я тоже. Умники в медицинском управлении говорят, что если ты
грузишь свой мозг делами до самой старости, склероз практически
исключен. Н-да. Если это стало твоим личным делом, я не хочу
оказаться на месте этих ублюдков, кем бы они ни были.
— Моя память мне слишком дорога, Дерек. На самом деле, она — это
и есть я. И если кто-то покушается на меня… В первую очередь, я
хотела бы понять, как не подставиться под такие вот приступы
склероза. А уже потом отомстить за те, что не удалось
предотвратить.