Так что в понедельник утром, заступив на свою добровольную вахту
в отделе опеки над несовершеннолетними в Кингстоне-над-Темзой, где
и располагались официальные учреждения графства, мисс Стрит, быстро
переделав все текущие дела, отправилась в архив. Архивная пыль
всегда вызывала у нее ностальгию с легким оттенком горечи: слишком
много воспоминаний было связано с бумагами там, в прошлой жизни.
Однако она же могла подарить разменявшей восьмой десяток женщине
иллюзию молодости. А может, и не иллюзию: пальцы вновь становились
цепкими и подвижными, привычные боли в суставах куда-то уходили, а
глаза резво скользили по обложкам дел, безошибочно выцепляя
нужное.
Собственно, нужное нашлось очень быстро — папки с делами
находящихся под опекой детей были расставлены строго по алфавиту, к
чему мисс Стрит сама в свое время приложила руку. Дело мистера
Гарри Поттера, проживавшего в Литтл-Уингинге, графство Суррей, у
своей тетки со стороны матери миссис Петуньи Дурсль и ее мужа
Вернона Дурсля было несколько толще, чем у обычного беспроблемного
ребенка, живущего у родственников, но значительно тоньше, чем
полагалось десятилетнему хулигану. Потому что жизненный путь
хулигана, как правило, сопровождают десятки полицейских рапортов,
заявлений в отделы по работе с трудными подростками и иные
свидетельства творимых бесчинств.
Судя по репутации мистера Поттера, его папка должна была к
настоящему моменту сравняться своей толщиной с томом Британики или
иным подобным академическим трудом, но Делла наблюдала лишь легкую
припухлость вместилища документов. Мисс Стрит отмечала такие
несообразности машинально: в конце концов, это было одной из
причин, по которым молодая секретарша стала младшим партнером
своего босса. О других причинах вспоминать было слишком больно, так
что — не сейчас.
Пожилая леди с облегчением уселась на выделенное ей место в углу
и открыла папку. Первые несколько десятков страниц были посвящены
героическим попыткам как миссис Дурсль, так и полностью
поддерживающих ее властей графства получить все документы,
необходимые для установления опеки над подброшенным прямо под дверь
сыном покойной сестры.
Далее следовали отчеты инспектора о регулярных проверках
условий, в которых рос мальчик. И, наконец — ведомости выплат
опекунских пособий от властей графства: сначала по сто сорок
восемь, а с восемьдесят девятого года — по сто шестьдесят два фунта
в месяц (в отделе опеки ходили слухи об очередном повышении в
следующем году, но достойных доверия подтверждений этим слухам пока
не было). Стандартные четыре с небольшим фунта недельного пособия
на ребенка проходили по другому ведомству, но, будучи немного
знакомой с мистером и миссис Дурсль, Делла не сомневалась, что с
получением и этих денег все тоже в полном порядке.