К
ужину суета улеглась. Полина была размещена в гостевой комнате
моего дома, её багаж перенесён, и она, переодевшись в более простое
платье, присоединилась к нам за ужином. Василиса также была
приглашена, и, к моему удивлению, согласилась, хотя я подозревал,
что геомантка может отказаться.
Вечерняя трапеза в доме воеводы постепенно
превратилась в оживлённое и весьма знаменательное собрание. За
большим дубовым столом собрались все, кто теперь составлял костяк
управления Угрюмихой: мой отец Игнатий, степенно нарезавший жаркое;
Василиса, сидевшая с безупречно прямой спиной; Полина, украдкой
бросавшая взгляды то на меня, то на другую девушку; эмоциональный
доктор Джованни, жестикулировавший даже с вилкой в руке; молчаливый
Борис и деловитый Захар, который, несмотря на статус слуги, теперь
занимал важную административную позицию.
—
Прохор рассказывал, что вы преподаёте в местной школе, — начала
Полина, стараясь звучать непринуждённо. — Что именно вы изучаете с
детьми?
—
Основы счёта, чтения, письма, — ответила Василиса. — Немного
естественных наук, географию, насколько это возможно в таких
условиях.
—
А литература? История? Этикет? Стихи, в конце концов? — Полина
подалась вперёд. — Это ведь не менее важно. У детей же нужно
развивать чувство прекрасного!
—
В наших обстоятельствах приоритет отдаётся практическим знаниям, —
сдержанно ответила Ольховская.
—
Но ведь дети должны не только выживать, но и жить полной жизнью, —
возразила наша гостья. — Я получила прекрасное образование у лучших
столичных преподавателей. Могла бы дополнить вашу
программу.
—
Тебе так нравятся дети? — спросил я, отправив в рот кусок
мяса.
—
Обожаю, — в её голосе прозвучала искренность. — Всегда мечтала
преподавать, но матушка считала это неподобающим занятием для
дворянки.
Василиса взглянула на меня, словно ища
поддержки или возражения. Я же наблюдал за двумя девушками с лёгкой
улыбкой, отмечая неявное соперничество в их тоне.
—
Мне кажется, это прекрасная идея, — произнёс я, отпивая глоток
кваса. — Дети получат более разностороннее образование. А Полина
найдёт себе занятие по душе, пока мы решаем, что делать с её…
ситуацией.
—
Ситуацией? — переспросила Белозёрова изумлённо. —Что ты называешь
ситуацией?!
—
Твой побег от матери, — пояснил я. — Графиня не из тех, кто легко
смирится с потерей дочери. Рано или поздно нам придётся с этим
разбираться.