Автор российских реформ Егор Гайдар не без оснований указывает на то, что «подавляющее большинство российских мыслителей считали и монгольское нашествие и укоренившийся после него “азиатский дух” бюрократии, “ханское самодержавие” несчастьем России». Еще декабрист Н.М. Муравьев со всей определенностью отвечал на вопрос «почему прекратилось вече»: «Причиною тому было нашествие татар, выучивших наших предков безусловно покорствовать тиранской их власти… московские князья во всем подражали сим тиранам».
Исследователи, стоявшие на противоположных позициях, оставались в меньшинстве. Еще С.М. Соловьев отмечал, что влияние Орды на перемены в социально-политическом устройстве Руси не было «главным и решительным»: «Татары остались жить вдалеке, заботились только о сборе дани, нисколько не вмешиваясь во внутренние отношения, оставляя все как было, следовательно, оставляя в полной свободе действовать те новые отношения, какие начались на севере прежде них».
После того как по поводу губительности для Руси ордынского влияния высказался Карл Маркс, советские историки с энтузиазмом подхватили этот тезис. Однако и многие историки-эмигранты в этом пункте солидаризировались с марксистами. По мнению Г.В. Вернадского, «разрушение в монгольский период большинства крупных городов Восточной Руси нанесло сокрушительный удар городским демократическим институтам, в киевский период процветавшим по всей Руси». Разумеется, такую же точку зрения разделяют те зарубежные историки, которые к России относятся с плохо скрываемой антипатией. «Если мы хотим узнать, где Москва обучалась науке царствования… нам следует обратиться к Золотой Орде», – заключает американский исследователь Ричард Пайпс.
Только недавние обстоятельные работы А.А. Горского («Москва и Орда») и Ю.В. Кривошеева («Русь и монголы») убедительно показывают несостоятельность этой концепции, как в целом, так и отдельных ее компонентов. Рассматривая вопрос о безропотной покорности московских князей ханской воле, о гибели вечевой демократии под натиском тирании ордынских приспешников, Ю.В.Кривошеев отмечает, что в первое столетие зависимости от монголо-татар вече оставалось реально действующим властным органом всего народа. Прекращение вечевой деятельности наблюдается только в середине XV века, когда вечевую демократию сменило сословное представительство. «…Хотя между ними нет прямой связи, и в вечевом и в земском строе присутствуют одно социальное начало, единый базис – общинный архетип».