Только еще раз оглянулся на нереальную битву
позади и поспешил за Джеем, невольно наблюдая за тем, как дымится
пострадавшая от атаки ложного штанина.
Спросить насчет столь откровенного вранья
парень не успел: раздался отчетливый механический звук, и из
прорехи над ботинком вольного выпала… гайка.
Скарп моргнул.
Джей оступился и, выругавшись сквозь зубы,
опустился на песок, закатывая штанину. Взгляд, которым он одарил
провинившийся протез, опустил бы и не на шутку рассерженного
Хизара. Но у высотника опять что-то не складывалось в голове.
Только что он видел, как этот человек прекрасно бегал от агрессивно
настроенной твари, явно не страдающей от плохой реакции. А теперь
оказывается, что вся эта маневренность доступна Джею, несмотря на
тяжелую и, теоретически, неповоротливую стальную ногу. Хотя,
признаться, протез такого качества Скарп никогда еще не видел.
— Да ты везунчик, — выдал он, от удивления
позабыв весь пришедший в голову мат. — Последствия предыдущего
невезения?
— Новички лажают, — хмыкнул «внешний»,
неуклюже пытаясь встать. — Лажают всегда. Я не был исключением.
Скарп нахмурился и зачем-то кивнул. Он не
понимал мотивов этого риска. Хотя, раз Джей пошел на такое,
наверное, была необходимость. Зато кое-что парень видел — «внешний»
без сомнений рисковал собой, был готов ко всем последствиям, но… не
поставил под угрозу даже жизнь напрямую ослушавшегося приказа
высотника.
И почему-то именно это осознание обрушило,
сожгло напрочь все оставшиеся за спиной мосты. Даже их иллюзии.
Высотник злился, прекрасно помня все недавнее презрение и
высокомерие, но открыто отрицать фактов больше не мог. И, еще раз
посмотрев на проклятого соседа, нет, центрального координатора их
каравана, протянул руку, отказываясь окончательно от своей прошлой
жизни. Коротко представился:
— Хаук.
Да. Именно Хаук. Потому что высотника с глупой
кличкой «Скарп» больше нет. Он и его вечные шипы не выживут в
Пустоши. Он и его вечная самоуверенность не признают кого-то
сильнее и выше.
Джей с удивлением поднял голову, и парень,
наконец, отметил для себя цвет его глаз — один неестественно яркий,
зеленый. Второй — обычный, серо-стальной.
— Что же. Вот и познакомились, сосед.
Ответное рукопожатие оказалось удивительно
сильным.
Всю дорогу с проклятого холма Хаук матерился
то мысленно, то вслух. Причина проста: Джей вовсе не собирался
отказываться от помощи, а разница в росте была слишком ощутимой,
чтобы без напряга помочь практически одноногому человеку спуститься
вниз по песку. И как, мать его, «внешний» телепал бы назад, не
последуй Хаук своему вздорному желанию остаться?! Этот вопрос
высотник в какой-то момент прорычал вслух, но Рассел отозвался
удивительно спокойно: