– Когда ехать, Николай Сергеевич? – спросил подполковника Бирюков.
– Не откладывая. В понедельник утром вам надо быть уже здесь.
– Понятно. – Бирюков поднялся и посмотрел на Голубева, подбросившего начальству мысль о рыбалке. – Поехали, рыболов-спортсмен.
В кабинете Бирюкова Голубев, словно оправдываясь, зачастил привычной скороговоркой:
– Думаешь, с умыслом, чтобы порыбачить, предложил поездку в Березовку? Честное слово, случайно сказал, что утром соблазнял тебя родителей проведать, а прокурор мигом подхватил идею. Ну, повезло сегодня на твоих земляков! Кстати, о Торчкове. Он тут мне на какую-то Гайдамачиху жаловался. Есть у него такая соседка?
– Проулок их усадьбы разделяет, – сказал Антон.
– Так вот. Якобы козел Гайдамачихи повадился в торчковский огород капусту хрумкать. Торчков его как-то подкараулил – и вилами в бок, а Гайдамачиха в отместку торчковскую корову чем-то отравила. И теперь между ними «убийственная» война идет. Кто эта Гайдамачиха?
– Старуха лет под восемьдесят.
– Правда, что она из помещиц?
– Какое… Муж ее отставной штабс-капитан был. Умер накануне революции, ну а после его смерти, говорят старики, трактир в Березовке и паром через Потеряево озеро она содержала. Колчаковцы все это пожгли, а хозяйку чуть было не расстреляли.
– За что?
– Разное говорят.
– Торчков утверждал, что у старухи еще от «царского прижима» золото припрятано.
Бирюков усмехнулся:
– Вот дает Кумбрык! У Гайдамачихи в избе шаром покати. Все хозяйство – козел да полуслепой от старости пудель по кличке Ходя.
– Пудель?.. Откуда она взяла породистого пса?
– Кто ее знает. Помню, еще в школе учился, то ли подарил ей кто-то щенка, то ли купила у кого-то.
– Козла зачем держит?
– На зиму из пуха варежки да носки себе вяжет.
– А как она по колдовской части?
– Чего? – Антон недоуменно уставился на Голубева.
– Что так смотришь?.. Торчков всерьез клялся, что собственными глазами видел, как Гайдамачиха, крадучись, ночью на сельское кладбище ходила, а на следующий день утром у него корова подохла.
– Слушай ты этого сказочника, – засмеялся Антон, – он тебе еще не такое наговорит.
– Похоже, так… – Голубев помолчал и продолжил: – Самое интересное, когда я предложил написать заявление о пропаже денег, чтобы дать делу официальный ход, Торчков, как говорится, замахал руками и ногами. Тут-то я и сообразил, что земляка твоего бог фантазией не обидел.