Вторая странность – лицо. У него
какой–то очень нездоровый оттенок. Нормальный человек так выглядеть
просто не может. Сами движения резкие, неточные. Нет, пьяные так не
двигаются…
Тем временем мадаме надоела вся эта
возня. Она отпустила тележку, шагнула к странному типу и попыталась
просто его оттолкнуть, но тот неожиданно схватил ее за руки,
потащил к себе, вытянул шею, словно бы пытаясь поцеловать.
От внезапного женского крика по спине
пробежали мурашки. В нем было столько страха и отчаянья, что
проняло всех.
Похмельный и большемордый тут же
кинулись на помощь мадаме. Старуха осталась на месте, но принялась
потрясать свой клюкой, словно какой-нибудь генерал шашкой,
призывающий бойцов идти в атаку.
Странного типа от женщины таки
оттащили, оттолкнули, от чего он упал на пол.
Сама женщина была явно напугана, она
отошла к кассе, держась за шею. Из-под ее лощеных, наманикюренных
пальцев обильно текла кровь.
– Я полицию вызываю! – орала
кассирша.
– Скорую вызывай! Скорую! –
подсказывал ей толстомордый.
Тем временем тип начал подниматься на
ноги.
– А ну лежать! Слышь! – приказал ему
похмельный, но тип не обратил на него никакого внимания.
Вернее обратил, лишь когда поднялся –
без лишних предисловий попер на похмельного.
Тот, то ли растерявшись, то ли еще по
какой причине, бить оппонента не стал, попытался скрутить,
заломать, однако тип изловчился и впился в руку похмельного.
Тот заорал благим матом, отпустил
типа, оттолкнул от себя.
Вова видел, что между большим и
указательным пальцем похмельного остался след укуса, выступила
кровь.
Если до этого момента он к рассказу
Жени относился с явным скепсисом, то теперь, увидев все воочию…
– Да держите уже окаянного! –
верещала бабка. – Псих какой-то, видать! Ишь, чего удумал,
кусаться!
Вова свалил все свои покупки на
ленту, протиснулся мимо большемордого, а затем подвинул раненого в
сторону.
Кусачий тем временем поднялся. Он
уставился на Вову и тому крайне не понравились глаза противника.
Словно бы затянуты пленкой, да еще и столь плотной, что толком
зрачка не видно, не то что радужную оболочку.
И было в этом взгляде
что-то…нечеловеческое, противоестественное даже.
Тип долго рассматривать себя не дал –
тут же пошел на Вову, но тот не зря несколько лет ходил в качалку и
так, чисто для себя, занимался боксом. Удар у него был поставлен
отлично.