– Отныне твоя жизнь в руках наших Богов. Там, в лесу, кровавая река. Найдешь ее – будешь жить, не найдешь – станешь кормом для оборотней. А теперь беги, – рычу ему в лицо.
Растерянно он отстраняется от меня, с усилием встает на ноги и пытается бежать. Волки все еще настороже, все смотрят на него, но никто не двигается с места, дожидаясь моего разрешения.
Мразь побежала. Я выжидал. Каждое его движение раззадоривало и заставляло хищнические инстинкты срабатывать. Охотник просыпался в каждом, и каждый оборотень жаждал человеческой крови.
– Да начнется Дикая Охота!
Волчий вой поднялся по всему лесу во имя Луны. Мы бросились за добычей. Я мог бы достигнуть его в два счета, но как вожаку мне было важно знать, кто первый после меня. Кто будет моей правой рукой и надежным плечом долгие годы.
Я бежал вслед за мерзким человеком, который подверг опасности многих оборотней. Я не мог ему этого простить, а человеческие наказания были чужды двуликим. Все решила Луна. Кровавая Луна, что идет рука об руку со смертью. Именно она показала мне правильное решение.
Я мчался, прислушиваясь к вою стаи, хрусту веток, шелесту листьев и травы, теплому порыву воздуха и течению воды, которая была совсем близка. Кто бы мог подумать, что мелкий человечишка сможет найти реку. Но ему не суждено до нее добраться. Клыки настигнут его и вонзятся в плоть, разорвут на мелкие куски и пропитают этой ночью землю человеческой кровью.
Но резкий удар под ребра и я падаю на землю, скатываюсь кубарем вместе со всей сырой и полусгнившей листвой с горки. И снова удар. Он происходит внутри. Из меня. Он рвется наружу, ломая кости. Он расщепляет мой череп пополам.
Я желал схватиться руками за голову, но это было невозможно.
Склонился, уткнувшись мордой в землю. Сейчас я не понимаю, что со мной происходит. То резкая боль, то агония настигает тело, и я снова бегу сильнее, быстрее, бегу к эпицентру своей боли. Кости ломает как при первом превращении, когти зарываются в землю, будто под собственную кожу. Я настиг человека раньше, чем остальные.
Нет.
Ребенок. Это был ребенок, который обнимал это мерзкое отребье, на которое велась охота.
Я сделал шаг скалясь. Отвратительный запах, но такой… такой дикий и сумасшедший, такой, черт побери, близкий и такой мой.
Я не верил в то, что сейчас происходило. Это было невозможно, но в чумазой оборванке, которая обнимала нашу добычу, я чувствовал свою пару.