Ладо как сейчас помнил тот день. Он сидел на полу в общей зале, проклиная свою судьбу, и пытался поднять в воздух гусиное перо. Как вдруг услышал, что сидящий чуть впереди Богдан радостно вскрикнул. Перед ним, вращаясь, парила деревянная кружка с водой, из которой они пили в течение тренировки.
Наставник обрадовался, позвал Верховного жреца, который, шелестя накидкой из шкуры по паркету, подошел к Богдану и сдержанно сказал ему:
-Неплохо.
Это была одна из самых лестных похвал на памяти учеников. Неудивительно, что после этого Богдан стал невыносимым гордецом. А уж после того, как его сделали старостой, он и вовсе стал невыносим.
Он со своими подпевалами любил подкараулить Ладо в коридоре и отобрать одежду. Или испачкать лапти, залив в них рыбьей требухи. Или издалека кидаться мелкими камешками. Или во время утренних занятий подхватить за руки-ноги и бросить с моста в реку.
Один на один Ладо мог постоять за себя, но они всегда ходили толпой, и на его вызовы на честный бой презрительно смеялись. Никто не хотел пачкаться о простолюдина. А жаловаться Ладо не собирался, да и некому было. Верховный волхв откровенно его недолюбливал и всегда был с ним особенно строг. Ладо знал, что он не настолько хуже других, чтобы заслужить такое презрение. Все дело – в его происхождении.
Ладо был здесь единственным из простых смердов. Все остальные юные волхвы происходили из древних династий придворных волхвов, служивших князям Темнеца на протяжении нескольких поколений. Способности к волховству передавались лишь по крови, от чего происхождение Ладо становилось еще более загадочным.
До двенадцати лет он жил на улице и промышлял воровством. Обычно мальчишки вроде него заканчивали плохо – лишались руки в наказание за воровство, сгнивали в темнице или травились сивухой. А после третьей поимки – сгорали на священном очистительном костре. Волхвы говорили, что если душа человека столь черна, что не может стать светлой после трех попыток, то ее может очистить лишь пламя, возносящее душу к солнцу.
Жаль, что они не говорили о том, где человеку брать еду, если он совсем один. У Ладо был только один выход – воровать и обманывать. И он знал, что рано или поздно ему отрубят руку, а потом он закончит свою жизнь на костре. Ему часто снился сон об этом.
Но Ладо везло. Точнее, дело было в его удивительных способностях – он мог чувствовать, есть ли поблизости люди, забираясь в чужой амбар, мог ощущать на расстоянии, сколько монет в кошельке на поясе у того купца, а также с поразительной ловкостью вскрывал замки.