Убрали найденные вещи в отдельный пакет. Златков взял в руки отложенный в самом начале раскопок карабин, поднятый первым. Ударил ребром ладони по большому налипшему глиняному комку в районе казённика. Комок рассыпался неожиданно легко. Видимо, то ли подсох на солнце, то ли Рязанцев недостучал по нему совсем немного. Остатки глины повисли на каком-то кирзовом лоскуте. Алексей осторожно приподнял лоскут и обнаружил под ним полуоткрытый затвор. Поджатый затвором, из отлично сохранившегося казённика торчал маленький эбонитовый пенал.
– Олежек! – радостно позвал Златков друга. – Есть медальон, Олежек!
Карабин перекочевал к Рязанцеву.
– Молодец, Лёха! – приговаривал Олег, внимательно осматривая казённик. – Всё-таки сегодня твой день.
– Ну типа того, – усмехнулся Златков, припомнив под вечер, что у него сегодня день рождения. И тут же махнул рукой:
– Ладно, не об этом речь. Ты ещё вот на это глянь.
Алексей протянул другу кирзовый лоскут. Внимательно изучив его вместе, они обнаружили клёпаные металлические проушины на практически рассыпающейся в руках кирзе.
– Остатки полевой сумки, – констатировал Рязанцев. – Существенная деталь.
– Думаешь, офицер? – чуть кивнув на пакет с останками, спросил Златков.
– С винтовочными подсумками и карабином? – покачал головой Олег. – Сомневаюсь. Но полевые сумки все подряд на себе не таскали. Думаю, младший командный состав.
Закат разливался по небу багровым маревом. Они несколько раз сходили к машине, перенеся в неё все находки и инструменты. Было решено изменить первоначальные планы и возвращаться в город незамедлительно. Златков знал, опять-таки из прошлых объяснений Рязанцева – найденные медальоны необходимо вскрывать как можно быстрее. Чем меньше проходит времени от момента подъёма медальона из земли, тем лучше. Иначе могли начаться непредсказуемые реакции, связанные с извлечением медальона из условий, в которых он был законсервирован десятки лет. Всё это могло привести – и, к сожалению, уже неоднократно приводило – к потере информации, содержащейся на вложенном в медальон бланке. А именно эта информация и была самой важной из всего найденного.
Гроза началась, когда они выбрались на дорогу с твёрдым покрытием. Началась совершенно по-питерски, неожиданно – поскольку как с утра распогодилось, так ни днём, ни даже в начале вечера ничто её больше не предвещало. Далёкие всполохи прочертили горизонт совершенно внезапно. Резко потемнело. Как будто и не бывало в здешних широтах никогда никаких белых ночей. Фары «Нивы» выхватывали только светоотражатели на столбиках по обочинам дороги. А затем стеной ударил ливень.