Спустя день, возвращаясь после проведённой консультации из института, Златков заглянул в лавку на Садовой к знакомому антиквару. Других посетителей в полуподвальчике не было.
– Алексей Владимирович! – раздалось из-за прилавка. – Очень рад!
– Здравствуйте!
Разговорившись несколько лет назад в этой самой лавке, куда Златков забрёл совершенно случайно, они с тех пор иногда помогали друг другу сведениями, советами или просто предположениями. Отношения носили абсолютно некоммерческий характер и основывались исключительно на общем интересе – истории. Сейчас Алексей выложил перед антикваром найденную табакерку. Больше можно было ничего не говорить. Минуты две продолжалось тщательнейшее изучение принесённой вещи в полнейшей тишине.
– Польша, до 1939 года, – прозвучал уверенный вердикт.
– Мне не даёт покоя замок, – Алексей аккуратно коснулся пальцем крышки табакерки. Дома он рассматривал её не один раз. – Такое ощущение, что я его уже где-то видел. Никак не могу вспомнить где.
Антиквар снял очки:
– Это Дубненский замок. Тот самый, который осаждал Тарас Бульба.
– Точно! Спасибо огромное!
Они увлечённо проговорили ещё несколько минут о периоде, когда стали входить в широкий обиход изделия из пластмассы, о табакерках и степени их распространённости в межвоенный период, о том, в каких пачках продавался в СССР нюхательный табак…
Нужно было идти. Закончился разговор как обычно:
– Вещь редкая. Если всё-таки будете сдавать на комиссию…
– Благодарю, – улыбнулся Златков, – не буду.
– Ну, воля ваша…
Алексей вышел на улицу и зашагал в сторону метро. Конечно, это Дубненский замок. Как он мог его не узнать сразу? Вспомнилось – они несколько лет назад гуляли с Янкой и Тохой по Дубно, он что-то рассказывал им о крупнейшем в мире танковом сражении, которое случилось в самом начале войны, в конце июня 1941 года, как раз в треугольнике Луцк – Дубно – Ровно, а не двумя годами позже под Прохоровкой, как считают многие. А потом они обедали в ресторанчике рядом с Дубненским замком. И там им с удовольствием охотно подтверждали, что именно здесь разворачивались описанные Гоголем события. И ресторан назывался «У Тараса» или что-то наподобие того, кажется.
«Гоголь, Янка, панночка», – невесть почему крутилось в голове у Златкова, и сама собой сложилась фраза, которую он, задумавшись, чуть было не произнёс вслух: