– Александр Иванович, за то ль живём и маемся? Первое место, шестое… Ну, не дал дядя конфетку – что ж теперь, стреляться? С какой стати! А что он ко мне со вторым ножом докопался? Я «часового» снял? Снял! Это была последняя задача на «тропе». А второй нож – для контроля и для эффекта – мы ж должны себя показать! Десантура всё-таки, а не геройский стройбат! Вы же сами в нас инициативу развивали. А если это боевая обстановка – так я сто раз прав: вдруг часовой охнуть успеет, а? Вы ж боевой офицер, а не писарчук штабной какой-нибудь, должны понимать, Афган прошли… Р-разр-решите идти, товарищ майор? – добавил он, видя, что комбат начинает свирепеть.
– Ни хрена ведь не понял, дятел, а ещё умничаешь. Я тебя для науки не на нашу «губу» отправлю, а в Черёху, к «куркам». Все, кто там побывал, клялись себе до смерти не забывать прапорщика Кикотя. И ты его не забудешь. И старшего сержанта под дембель не ожидай. (Колька залыбился: напугали ежа голой задницей!..) Смойся с моих голубых глаз, волк тряпошный! И чтоб всё было – с иголочки!..
– Так «никто ж, кроме нас», товарищ майор. Всё будет, как вы сказали: «неспроста тельняшки носят в Богом избранных войсках». А то – «полковник Мережко». «Стал он сети трясти да мережки плести…» Он хоть «Ваханский коридор» на карте разыщет, откуда вы «Красную Звезду» привезли на широкой груди?
– Ко-о-ля, вообще-то есть границы возможного, у меня она – уже гораздо ближе, чем афганско-ваханская! Тут тебе всё-таки армия, а я – твой командир. Не много себе позволяешь?! Сейчас ведь пенделя как засобачу – и мой яловый сапог в твоей ж… заночует!.. Это и будет твой «Ваханский коридор». Ты что, воевал со мной, что рот себе раззявить позволяешь? Как стоишь перед комбатом, дятел?!
– Так, вроде война только начинается, Александр Иванович. Успеем ещё, однако…
– Сказал ведь: убью, морда колчаковская!.. Тридцать суток, пим сибирский! Это твоя «Сибириада» в тридцати сериях. Прямо по Андрону Кончаловскому. Через две минуты будет сорок!.. И тогда станешь Никитой Михалковым. Только взор будет бледным. Взбледнётся, товарищ сержант! Моё слово ты знаешь. Особенно если сегодня генерал мне за тебя пропишет незаслуженную клизму. Тут уже на моё доброе отношение не рассчитывай.
– До дураков уже дошло, товарищ майор! Осталось – до умных. Понял, что Родина нас уже не простит. Умным передам по инстанции!.. По соседней станции.