Встал, поправил одежду и, предварительно постучав в дверь, зашел в кабинет.
Кабинет главного надзирателя был внушающим по размерам. Поэтому заметили меня только, когда я подошел, чуть не вплотную к письменному столу, за которым сидел крепкий мужчина ближе к шести десяти годам, судя по тронувшим сединой вискам. Фигура и осанка выдаётся в нём бывшего оперативника – качок, но без фанатизма и в меру. Одет он так же, как и другие надзиратели в рубашку серого цвета, тёмные штаны и сапоги на вид из крокодильей кожи, такая же звезда шерифа на нагрудном кармане. Только шляпы для полного образа не хватает, а вот и она на стене висит на вешалке в виде оленьих рогов.
– А, Антон Геннадьевич, проходи, присаживайся. – отвлёкся он от бумаг и жестом показал на стул рядом у письменного стола, за которым он сам и расположился.
– Я не…
– Да-да, – прервал он меня жестом. – Максим Алексеев, каким-то чудом оказавшийся в теле персонажа, заключенного Бахлицкого А. Г. Мне обо всём рассказали. Случай, конечно же, уникальный. – Усмехнулся он. – Пойми просто так подойти и проверить твои слова у нас, как бы это выразиться не получится. Но расследование начали.
– Это уже радует. – обрадовался я, присаживаясь на стул. – Но?..
– Да, всегда есть «Но». Расследование может затянуться, и по итогу которого, если передо мной сейчас некий Алексеев М.А. руководство сделает всё… – замялся он на секунду. – В хорошем смысле слова, всё, чтобы замять этот конфликт. А если нет… и весь этот фарс задуман лишь с целью запудрить мозги и выбраться на свободу… то ждёт тебя Бах «Инфернум» и серные рудники. Там люди быстро ломаются и забывают родную реальность, не то что мать.
– Поспрашивайте у друзей Бахи, они точно поймут я не он! – продолжил гнуть свою линию.
– Ха-ха, они уже рассказали. Но этим гнусным типам, по недоразумению попавшим сюда, в наше исправительное учреждение, я как-то не склонен доверять. А вот Доргрэд прибежал и рассказал, что один заключенный умом тронулся и прибыльную профу сбросил.
– Да, он мне тоже самое сказал. А я что поделаю? Мне самому даже жалко стало. Такой прогресс обнулился, и не важно, что мне бы она не подошла, но всё-таки… – разошелся я. И Надзиратель жестом попросил заткнуться, зажмурившись, он потёр переносицу и серьёзным тоном произнёс: