– Да кто ж его прикроет? – удивился бомбила. – Где был, там и есть, с него же полгорода кормится. А ты что, тачку хочешь взять? Могу посоветовать, если надо. Тебе крутую какую-нибудь?
– Да бог с тобой, зачем мне крутую. Мне чтобы просто ездила.
– Так возьми мою! – воскликнул бомбила. – Она пятидесяти тысяч не прошла, летает как ласточка.
– Нет, брат, твоей не надо. Не люблю я правого руля.
– Ну, как хочешь. А по бабкам на что рассчитываешь?
– Да штуки на две-три зеленых.
– В принципе, подобрать можно, – уверенно сказал бомбила. – Года два прокатаешься без проблем, а дальше – уж как получится.
– Дальше мне не надо, я так далеко не заглядываю.
– Тогда сделаем! Так мы сейчас прямо на базар?
– Нет, – покачал головой Игнатьев. – Вначале давай в центр, к горпочтамту, мне надо письмишко кинуть, бабки получить, потом перекушу немного. А ты через часок, если не будешь занят, там же меня и подхватишь.
– Сделаем! – с воодушевлением воскликнул бомбила и поджал педаль газа.
Они уже въехали в границы города, и Игнатьев с отчетливым ностальгическим чувством смотрел по сторонам. Когда-то, много лет назад, он полюбил этот город, едва узнав. Город нравился ему старыми узкими улочками, сбегавшими к морю под наклоном, который после короткого дождя или первых заморозков не под силу одолеть никакому автомобилю с облысевшими покрышками: в такие адреса местные таксисты ездить категорически отказывались. Он нравился Игнатьеву откровенностью стихий – палящим летним зноем и зимними бурями, засыпавшими улицы снегом под крыши домов; постоянным терпким запахом океана, обилием и дешевизной морских деликатесов на каждом углу. Наконец, город был приятен людьми – спокойными и доброжелательными, а также тем, что именно здесь он встретил Жанну.
– Может, тебя в гостиницу отвезти? – предложил водитель. – Ты тут, вообще, надолго?
– Гостиница мне ни к чему, – ответил Игнатьев. – Я у родственников остановлюсь. Зачем деньги зря тратить?
– У тебя здесь родственники?
– Дальние. Но на пару дней перекантоваться пустят. А больше мне не надо. Возьму тачку и обратно в Россию.
– Ну, смотри, как хочешь…
Тойота подкатила к дверям почтамта, и Игнатьев расплатился.
– Так, значит, через час? – пожелал уточнить бомбила.
Игнатьев поглядел на свои часы, переведенные на местное время в аэропорте.