– Кто это был? – спросил Игнатьев. – Говори, тварь, если хочешь жить. У меня мало времени.
Он достал китайский ножик и эффектно, со щелчком, раскрыл его одной рукой. Игнатьев славился умением проводить первичные допросы и намеревался использовать свое умение в полной мере.
– Они… только оставили телефон, – справляясь с одышкой, просипел человек с лицом евнуха. – Я ничего не знаю, они сказали, что я должен позвонить, если кто-то станет спрашивать про соседей… про этих…
– Бабки заплатили? – поинтересовался Игнатьев.
– Нет! – воскликнул хозяин, и было ясно, что он врет.
– Просили позвонить и немного придержать того, кто приедет?
– Ну да… вроде… Я же совершенно не знаю, в чем дело! Они сказали, что ищут… из-за отца, что ли… из-за алиментов, то есть…
От волнения хозяин не мог придумать, как соврать поубедительней. Но что бы он ни сказал, Игнатьеву в принципе было все ясно. Конечно же, ничего хозяину не объясняли. Просто попросили помочь поймать любого, кто спросит о Жанне. За деньги. Человеку с лицом в гладкую складку этого было достаточно, и, дождавшись случая, он с азартом взялся за дело.
– Кого ищут?
– Ее… и ребенка, кого же еще!
– Вот оно что!
Игнатьев ненадолго задумался, поигрывая ножом, с которого не сводил взгляда хозяин.
– Если бы ты просто позвонил, я бы тебя еще как-то понял, – задумчиво продолжил Игнатьев. – Но ты же так старался, бабки обещанные срубить хотел. Уже за это тебя придавить не жалко. А теперь еще мне лапшу на уши вешаешь. Они ведь к тебе пришли, а не к соседке напротив. Почему? Скажешь, случайно?
– Я правду говорю, – заскулил хозяин. – А соседки тогда, может, не было!
Игнатьеву он уже надоел. Ему было ясно, что ничего полезного хозяин рассказать не сможет.
– Телефоны пиши, по которым ты должен был звонить, – приказал Игнатьев. – Имена, фамилии. Быстро! Если ошибешься или соврешь, твоя хибара загорится ярким пламенем. Вполне возможно, что вместе с тобой.
– Они то же самое говорили, – внезапно всхлипнул хозяин, и Игнатьев на секунду испытал легкое чувство смущения.
– Напишешь правильно – никогда меня больше не увидишь, – пообещал он, слегка смягчив тон. – Разборки с твоими друзьями меня не касаются, от меня о тебе они не услышат, это я гарантирую. Но если ты меня собрался немного обмануть – дело другое.
Хозяин протянул листок бумаги.