— Поражаюсь, как при таком образе жизни ты можешь еще и не спать по ночам, - сонно говорит Ирина, заходя в кухню в поисках стакана воды. Достает из холодильника минералку, наливает полный стакан, но делает всего пару глотков.
Я молча наблюдаю в оконном отражении, как она становится рядом, за моей спиной, обнимает за талию и прижимается головой к моему плечу. Говорит, что не может себе позволить пить больше, иначе утром проснется отекшей как медуза. Жалуется на проклятый возраст.
— В двадцать лет я могла позволить себе вернуться с гулек в три часа ночи, не смыть косметику и влить в себя пару литров воды, а утром просыпалась как Белоснежка. Боже, почему мы не можем быть вечно молодыми.
Она еще что-то шутит по этому поводу, вряд ли понимая, на какую болезненную мозоль мне наступила.
— Просто день был напряженный, - придумываю самую нелепую отмазку своей бессонницы, когда Ирина пытается вернуть меня в постель. - Я скоро, ложись.
— Солнце, если что-то случилось и нужно поговорить, - она встает на цыпочки и целует меня куда-то в шею, - я всегда рядом. И меня можно даже разбудить. Один разговор по душам не превратит меня в царевну-лягушку.
Обычно мы стараемся избегать разных «теплых» разговоров и любых тем, которые могут нас сблизить. Никому из нас это не нужно, потому что много лет назад мы притянулись друг к другу чтобы залечить боль от общей потери, а не для создания долгоиграющих отношений. Мы нашли друг в друге удобный вариант решения своих проблем, и даже спустя годы он не утратил своей актуальности. Но иногда, в дни, когда проводим вместе целый день и ночь, случаются вот такие приступы тепла, и к ним я тоже отношусь спокойно.
Сегодня почему-то ее попытка быть рядом наталкивает на идиотские мысли о том, что пора остепениться. В моем окружении только немой ни разу не сказал о том, что странно столько лет носить траур по погибшей жене, и что если бы я подумал об этом раньше, то уже мог быть мужем какой-нибудь хорошей женщины и отцом крепкого малыша.
Мысль о детях неприятно скребет по сердцу. Когда моя жена узнала о своих проблемах по-женски, из-за которых не могла забеременеть, я совершенно искренне убеждал ее в том, что на этом жизнь не заканчивается, что мы сможем быть счастливыми и без детей, что жизнь не сводится только к продолжению рода. Прошло много лет, и вот я думаю, что случись этот разговор сейчас - я вряд ли убедил бы в этом даже самого себя.