– Два тумана. – Чабан не понимал, зачем понадобился черный баран этим путешественникам, когда на их глазах погибает человек. Но два золотых тумана, протянутые Мадером, он все же принял и тут же выбежал из палатки.
Чабан притащил барана, свалил его возле палатки на серые камни и надрезал горло. Затем за дело принялся Курреев. Он ловко освежевал барана, вспоров ему брюхо, достал дымящийся желудок, вывернул его наизнанку, затем приложил на место укуса. Туго перебинтовав чабана платком, Нуры уложил его на кошму и накрыл с головой.
Смуглый чабан пригласил гостей к едва тлевшему костру, подбросил туда несколько чурок сухой арчи и поставил в пламя прокопченный кувшинообразный медный кумган – чайник с водою. Вскоре он закипел, и чабан крючковатой палкой, подцепив за изогнутую ручку, выхватил из огня булькающий сосуд, всыпал в него горсть заварки и, дав чуть отстояться, разлил по маленьким стаканчикам пахнущий дымом и мятой крепко заваренный черный чай. Временами он поглядывал на своего товарища, неподвижно лежавшего на кошме. Тот уже перестал стонать и, казалось, уснул.
Солнце уже клонилось к закату. Чабан угостил гостей густо наперченным жарким из баранины и, увидев, как завозился его товарищ, подошел к нему, откинул кошму. Еще недавно обезображенное страданием лица чабана теперь расплывалось в широкой благодарной улыбке.
– О мой эфенди! – восторженно всплеснул длинными руками Мадер. – Вы свершили чудо! Да вы сам Авиценна! Объясните, пожалуйста, почему вам понадобился именно черный баран и к тому же старый?
– Овцы поедают каракуртов, – довольно улыбался Курреев, польщенный похвалой шефа. – А черный баран к ним особенно нещаден. Он набрасывается на них, как шакал на падаль… А почему его желудок излечивает от укуса – не знаю… Видно, так Аллаху угодно.
– Я объясню вам, почему, – тонкие губы Мадера скривились в усмешке. – У животных, поедающих этих ядовитых насекомых, вероятно, вырабатывается в организме какой-то определенный иммунитет… Как бы объяснить вам?.. Словом, противоядие! И желудок, впитавший в себя яд каракуртов, становится своеобразной сывороткой.
Курреев не очень-то уразумел ученые слова Мадера, но на всякий случай кивнул головой. Ему было невдомек: на кой черт немцу нужен этот чабан, из-за которого выбросил на ветер кучу денег? И подыхал бы себе! Но экономному Мадеру, расставшемуся с двумя туманами, хотелось поразить Каракурта своим великодушием. К тому же ему, человеку любознательному, небезынтересно было узнать, почему Курреев затеял заколоть именно черного барана. Разве мог знать Курреев, что Мадер в отчете, представленном позднее начальству, впишет деньги, истраченные на чабана, в графу расходов по вербовке нового агента по кличке Каракурт.