Его попытки превратить три смежные страны в единое государство с одним парламентом и общим государственным аппаратом потерпели неудачу. К счастью, до 1612 года последний министр Елизаветы I, сэр Робер Сесил, твердой и опытной рукой вел государственный корабль по давно проложенному курсу. Однако после его кончины пробил роковой час, когда Иаков оказался не в состоянии побороть в себе искушение подчинить разум монарха своим личным наклонностям.
Человек, никогда не давший и тени повода королеве Анне для обвинения в вульгарной супружеской неверности, не смог устоять перед склонностью к мужской дружбе. Как это ни прискорбно, но в период его зрелости как государственного мужа при дворе пышным цветом расцвел институт фаворитизма. Народная мудрость оценила облик короля следующим емким высказыванием: «Елизавета была Королем; Иаков же теперь – Королева». Интересную тенденцию отметили историки моды: при дворе Иакова I женская мода переняла некоторые характеристики мужской одежды, а мужская стала выглядеть более женственной. Что касается королевы Анны, то она со своим штатом проживала в выделенных ей дворцах, в основном за пределами Лондона, появляясь подле короля лишь на официальных церемониях. Королева быстро залезла в долги, ибо тратила огромные деньги на так называемые маскарады-представления и изысканные ювелирные украшения. Лишившись рано умершего старшего сына Генри-Фредерика и выдав дочь Элизабет замуж, она изливала всю свою материнскую любовь на младшего отпрыска, Карла. Анна проявляла полное равнодушие к личной жизни Иакова, ибо уже давно смирилась со странными склонностями своего венценосного супруга.
Не сказать чтобы этого не замечали за ним ранее. Незадолго до смерти Елизаветы I сердце короля покорил некий Джеймс Хэй (1580–1636), позднее получивший титул графа Карлайла. По отзывам современников, «это был самый великолепный из модных молодых людей, и, согласно склонностям ему подобных, столь же великолепно экстравагантный. Требовались бешеные деньги не только для того, чтобы наряжать этого красавца, но и накормить его. Однажды он пригласил к себе некоторое число друзей и усадил их за столом, который гнулся под тяжестью холодных блюд, столь же дорогих, сколь и изысканных. Однако, прежде чем компания успела охватить это зрелище восторженными взглядами, армия слуг унесла все и заменила каждое блюдо его точной копией, но в горячем приготовлении».