Не успели завершиться положенные, надо признать, весьма длительные сроки придворного траура, как государственные мужи и дипломаты Англии принялись ломать голову над тем, как бы оставить Катарину у себя. Генрих VII получил в наследство разоренную войнами страну, а потому все время своего царствования посвятил укреплению экономики и накоплению денег, превратившись в результате в натурального скрягу. За Катариной монаршие родители дали в приданое 200 000 крон (около 5 миллионов фунтов по нынешнему курсу), причем выплатили наличными лишь половину, и причитавшийся должок по причине смерти зятя, понятное дело, отдавать не собирались. Выход был один: женить на Катарине принца Генриха. Однако провести этот план в жизнь было не так-то просто: бракосочетание со вдовой брата по церковным канонам считалось кровосмешением, т.е. тяжелейшим грехом. После восьми лет крючкотворства и смерти короля Генриха VII его наследник тут же обвенчался с Катариной, причем, как утверждают современники, все выглядело таким образом, что, невзирая на пятилетнюю разницу в возрасте, молодых людей на самом деле объединило сильное взаимное чувство.
Несчастье счастливой семьи
Справедливости ради следует признать, что молодой Генрих выглядел чрезвычайно привлекательно: рост – 1,87 м, атлетически сложенный, красивый мужчина. Он играл в теннис, был страстным охотником, отличным танцором, участником турниров, любителем музыки, которую сочинял и сам. В отличие от скупого отца Генриху была свойственна неимоверная расточительность, он обожал роскошь и устраивал бесконечные празднества. Управление государством король переложил на своих министров, сначала на кардинала Уолси, а затем на Томаса Кромвеля. Однако главным, что беспокоило Генриха, было отсутствие наследника мужского пола: изо всех шестерых рожденных его супругой детей выжила лишь дочь, будущая королева Мария I, а после 1518 года беременности у Катарины вообще прекратились. Генрих понял, что единственным выходом является развод с ней и женитьба на молодой плодовитой женщине. Он прижил побочного сына Генри Фицроя (1519–1536) от фрейлины королевы Элизабет Блаунт, публично признал его и очень любил, но тот скончался от чахотки, не успев обзавестись потомством. К тому же, исторический опыт Англии непреложно диктовал: во избежание кровопролитных распрей корона должна быть возложена на голову наследника, рожденного в браке.