Я проснулась за час, хотя и уснула почти под утро, до того, как раздался телефонный звонок и чуть взвинченный и нарочито громкий Ромкин голос спросил, не забыла ли я, куда мы сегодня едем. «Не забыла, конечно. Что ж я, идиотка, что ли, в самом деле? Мы же договаривались как-никак на сегодняшний день. Или это я что-то там могла напутать…»
Но уточнить я так и не успела, потому что Ромка оттараторил, чтоб я была готова к 11 и исключительно в деловой одежде. После чего последовали короткие гудки.
Я пожала плечами, посмотрела в маленькое косметическое зеркальце и с мыслью, что глазные капли придутся как нельзя лучше в борьбе с остатками недосыпания, отправилась в ванную марафетиться.
* * *
Ближе к половине одиннадцатого я был полностью готова. Белая блузка и черная юбка ниже колена, интересно, считаются видом деловой одежды? Я разглядывала себя в напольное зеркало в полный рост и никак не могла понять, что же не так. То ли блузка как-то непонятно топорщится в области груди, видимо, от отсутствия нужных размеров для этого фасона, то ли юбка сидит немного ниже положенного, из-за чего горизонтальные сборки придают какую-то неопрятность, то ли туфли не те. То ли… просто волнуюсь.
Видимо, деловитости придает прежде всего не одежда, а какой-то особенный блеск в глазах, какая-то неуловимая искорка, характеризующая контроль над собой и любой ситуацией, а уж потом точеный костюм из темных тканей, удивительно облагораживающий любую фигуру. Мне так казалось…
Я видела себя в таком. Так, когда в особо скучные дни отсидки за ресепшеном искала свое предназначение в жизни и примеряла на себя роль представителя какой-нибудь торговой сети элитной косметики или известного бренда. Узкая юбка-карандаш, приталенный пиджак, убранные волосы, в меру яркий выразительный макияж и, конечно же, шпилька на непременно закрытых лаковых туфлях. Когда чеканная поступь металлических каблуков предвещает твое появление, и все тут же стремятся вытянуть спины, поправить галстук и продемонстрировать исключительно лучшие манеры, а ты лишь деловито кладешь кипу бумаг на стол и, обведя острым взглядом собравшихся, открываешь собрание. И ничто не может сбить тебя с толку. Я видела, как веду планерки, критикуя и поощряя отличившихся. Как они с уважением и толикой страха внимают каждому моему слову, как открывают для себя что-то новое, что-то нужное из моих уст, а потом в узком кругу коллектива за закрытыми дверями обсуждают каждое твое действие. Но тебе в тот момент глубоко наплевать на эти разговоры – ты слишком хорошо знаешь себе цену, а людям нужно о чем-то говорить…