Большущий оконный «реомюр» больницы вымахал синюю жидкость высоко над красной чертой.
Рощу облепили крикливые орды грачей.
И стало ясно: пришла весна. Пришла окончательно и бесповоротно!
Ночью над селом свистели в небе тысячи крыл, и журавлиное курлыканье перекликалось с лебедиными фанфарами. Но всех перекрывает деловитый говор гусей.
– Как ко-го? Его! Ко-го? Га-га! А ты кого?
Наверное, гусихи договариваются о выборе мужей, но охотник, вышедший ночью послушать пролет, весело-угрожающе кричит ввысь невидимым птицам:
– Ага! Кого? Тебя, тебя! Ужо доберусь!
Сегодня воскресенье, и, попитавшись пирожками у квартирохозяйки, можно задержаться до полудня дома. Я оторвал календарный листок, распахнул створки окна и хватил полной грудью теплого воздуха.
Ну вот и вторая моя весна в Святском! Как-то пройдет этот год?
Зима была относительно спокойной, но я, по давнему опыту работы в уголовном розыске, хорошо знаю: весна – тяжелое время для следователя. Скоро лягут на мой стол письма о «подснежниках».
Это – не сообщения натуралистов и цветоводов.
«Подснежники» – трупы, вытаявшие весной из-под белой пелены.
Разные бывают «подснежники».
Бабенка с расколотым черепом, глухой ночью вывезенная убийцей-мужем из деревни в снега. Дескать: «Ушла ночевать к подружке в соседнюю деревню и не воротилась… Уж я с ног сбился! Искал, искал, и все без толку! Ума не приложу – куда Настя пропала? И заявление в милицию сделал, и сам искал – нет!»
Незадачливый любовник, с лицом искромсанным волчьей картечью из дробовика. «Как выехал сосед Сеньша со двора той неделей, так и не воротился. Конишка-то пришел, а Сеньши нет как нет! Неначе волки загрызли!»
Заготовитель сельпо, ехавший с крупной суммой денег и выслеженный на проселочном зимнике предприимчивым ямщиком. «А как же, встрелся, встрелся… Мы у Федосихи посидели, выпили по косушке и поехали. Он – на Гусевку, сказывал, а я – в обрат, на Журавлиху… Вот такое дело».
«Подснежники» разные, а расчет любого убийцы всегда один: сунул труп в сугроб – и дело с концом, весной голодное зверье растащит по частям.
Никто из убийц не читал римского права и не знает юридического постулата древних: «Нет трупа – нет преступления», но каждый думает именно так.
Только так не получается. Волки охотно жрут мертвечину поздней осенью, но зимой и весной предпочитают свежую баранину.