Когда Отшельник разливал коньяк в изогнутые алюминиевые кружки, Беркут обратил внимание, что одна из них под самым верхом была разворочена пулей или осколком. А ещё успел заметить, что инициалы на ней нацарапаны славянскими буквами.
«Возле убитых красноармейцев подобрал, – с неприязнью подумал он, глядя на довольно холеное лицо Отшельника. – Шкура мародерская».
– Где и когда ты дезертировал? – прямо спросил он, не притрагиваясь к своей кружке.
– И, если я действительно дезертировал, то пить со мной ты уже не станешь, так, что ли?
«Если дезертировал – мы будем судить тебя, – мысленно ответил Андрей, не сводя взгляда с Отшельника. – Сейчас, здесь, в тылу врага. Перед строем солдат, которых ты своим “нейтралитетом” ежедневно предаешь».
Андрей мог бы высказать ему все это и вслух. Но многие месяцы, проведенные в тылу врага – встречи с людьми, судьбы которых не укладывались ни в какие известные ему довоенные рамки бытия, опыт общения со многими заблудшими, оказавшимися, кто в добровольном плену, кто в полицаях, а кто в подвале у христоподаянной сельской тетки, – приучили его к терпению и дипломатичности. Тем более что он понимал: когда руки лежат на оружии, горячиться не стоит.
– Просто я хочу знать, с кем имею дело.
– Так вот же я весь перед тобой, – радушно развел руками, в каждой из которых подрагивали кружки с коньком, Отшельник. – И все тут со мной ясно. А выпьешь – ещё больше прояснится.
– Человек ты, вижу, не из трусливых, поэтому скажи честно и прямо. Чтобы не приходилось наводить о тебе справки через местных молодок. Я этого, как ты уже понял, не терплю.
– Да плевать мне на твои справки, новоиспеченный капитан. «Новоиспеченный», – отметил про себя Беркут. Значит, информация самая свежая. Однако тон, которым Отшельник произнес эти слова, нисколько не смутил его. Приходилось слышать и не такое. – И вообще, можешь идти к чертям вместе со своими зачиханными парашютистами. Увидим, долго ли они здесь навоюют.
– Ты сказал, что знаешь, как партизанили ребята из моего отряда. Почему считаешь, что парашютисты будут сражаться хуже их? И вообще, умерь свой пыл. Я пришел, чтобы поговорить с тобой по-человечески. Вот и веди себя соответственно. Тем более что лицо твое мне почему-то кажется очень знакомым.
– Того и гляди, брататься начнем.