Принимаю разноцветные кругляши и устраиваюсь на подоконнике.
Думать стараюсь о чём-то отвлечённом, давая передых своей раскалённой голове.
Смотрю вниз на проезжую часть. На улице дождь и свет фонарей отражается на мокром асфальте. И это в середине ноября.
Думаю о том, что в моём родном городе уже давно лежит снег и почему-то вспоминаю бабу Валю, папину маму. Она, конечно уже умерла, но её необычные рассуждения, частенько всплывают в памяти.
Вот и сейчас я пытаюсь восстановить, бабушкину теорию, о правильности принятия решения.
Она говорила, что если решение принято верное, то после этого у человека всё складывается в его пользу, а если наоборот неправильное, то всё идёт наперекосяк.
Теперь я сижу и распознаю, в какой момент, в моей, вроде бы, налаживающейся жизни начались кочки.
Решение оставить и родить ребёнка не может быть неправильным, в этом я уверена на все сто.
Получается, я ошиблась насчёт того, чтобы не говорит Игорю про свою беременность.
Сейчас обиды и обвинения, мне самой кажутся тупыми и неоправданными. Да я так защищала свою гордость, но на неё похоже никто и не покушался. Скорее всего он и правда хотел уберечь меня от опасности, подумаешь разрешения не спросил.
Сползаю с подоконника, слёзы уже капают с подбородка. Беспокойство за Игоря начинает зашкаливать и я направляюсь к телефону.
– Рома до сих пор мне не позвонил и я не знаю, что мне делать, – говорю быстро, как только Лёшка мне отвечает, чтобы он не понял, что я плачу.
– Ника, ему может пока некогда, – машинально поднимаю глаза на настенные часы и понимаю, что время уже ночь.
– Ты меня совсем за дуру держишь, я же слышу, что ты скрываешь, что-то, – не выдерживаю и всхлипываю прямо в трубку.
– Бли-ин, сеструха, ты чё там сырость развела, прекращай, – Лёшка и раньше всегда терялся, если видел мои слёзы, хотя сейчас кажется ерундой всё, что было до этого. – Да я замялся, просто, не знаю стоит ли внимания и тебя лишний раз пугать неохота, – оправдывается он, а я сразу настораживаюсь. – Короче, у Ромыча, рука подвешена в горизонтальном положении, ну знаешь, так фиксируют в больнице, когда перелом. Только я гипс у него не заметил, – озадаченно поясняет. Я даже реветь перестаю, потому что в голову вдруг идея приходит.
– А ты Илью знаешь? – спрашиваю, чуть ли не перебивая.