Вот он, наконец, отделил свою астральную копию, сумев
переправить её через план Обливиона в сам Нирн. Фокус, который
занял у него примерно одну тысячу лет. Всё потому, что астральное
тело надо было сделать так, чтобы его нельзя было отследить, чтобы
оно вызывалась с огромной лёгкостью и было способна вмешиваться в
жизнь смертных.
Мирак был готов поспорить, что познал это направление столь
глубоко, что мог переплюнуть любого. Он мог спокойно гулять по
Солстхейму, попытаться найти способ выбраться и спастись из
заточения. И он нашёл. Великие камни хранители могли стать его
спасением. Якорем, которые позволят переместить не только
астральное тело, но и саму душу.
Однако перед этим их следовало осквернить. Ничего сложного.
Астральное тело проникало в сознание местных, оплетая их разум
шелковыми нитями гипноза. По ночам они вставали с постелей,
выполняя чужую волю, а к утру возвращались в свои дома, не помня ни
единого мгновения, ни одного приказа. Никакой резни, никакой
жестокости — так было проще. Без лишнего шума, без ненужных
вопросов.
Он не стремился к побегу, залитому кровью. Нет, это было бы
неразумно. Удобные исполнители могли стать первыми последователями,
когда он, наконец, покинет Апокриф. В конце концов, кто-то должен
был взять под контроль остров, поставить под знамёна разрозненные
племена Скалов, укротить диких риклингов и убедить упрямых Данмеров
в неизбежности перемен.
Он изучал. Он пытался строить. Но владыка этого мира, Хермеус
Мора, не просто заточил его — он наложил клеймо. Метку, что въелась
в душу, словно железные цепи, не позволявшие вырваться за пределы
этого кошмара. Она связывала его не только с этими бесконечными
фолиантами, но и с самой тканью измерения.
Он мог перемещаться здесь, бродить по лабиринтам знания, шагать
по тропам, что вели к безумию и прозрению. Но уйти? Уйти он не мог.
Даже если бы ему удалось разорвать завесу миров, эта метка всё
равно притянула бы его обратно, как бы далеко он ни ушёл.
Он изучал свойства душ. Изучал магию переходов. Искал прорехи в
самой сути этого мира, пробовал растягивать границы, испытывать
пределы возможного.
Но как избавиться от клейма?
Он не знал.
Мирак прикрыл глаза, на мгновение позволяя усталости просочиться
сквозь железную решимость.
— "Хм... Подчинённые говорили, что тот ребёнок, возомнивший
себя новым Драконорождённым, прибыл на остров?"