– Ты вчера была сама не своя. Что у
тебя произошло?
Анька горько хмыкнула.
– Уверен, что тебя это касается?
– Уверен, что ты сейчас в воду
кубарем полетишь, если не скажешь, – посулил я. – Ань, заканчивай.
Ты не чужой для меня человек. Если за тебя переживают – значит,
тому есть причины. И часто они не беспочвенны. Колись уже давай,
что там у тебя случилось. Опять «касса» накрыла?
– Я больше не употребляю, – мрачно
сообщила бывшая люсианка. – Твоя подружка говорит, что её терапия
позволит мне слезть с наркотика без риска для жизни. Нашла, бл9ть,
с чем шутить… Я быстрее поверю, что залечу стерильной. У «кассы»
нет обратного пути. Без наркотика – только смерть.
Ну, да. Помню. Было дело. Беляева
как-то поставила меня перед фактом, что сумеет в нереально короткие
сроки реабилитировать наркоманку и вернуть её к нормальной жизни. В
её исполнении это грозило вылиться в несколько месяцев
восстановительной терапии против нескольких лет или даже
десятилетий. Столь долгий срок обусловлен исключительной
неприятностью «кассы» как наркотика: первого и единственного, пока
что, известного из всех веществ подобного рода для Земли. Томка же
небезосновательно рассчитывала уложиться быстрее исключительно
благодаря доступу к технологиям Древних, а, за их ограниченностью
или отсутствием – к технологиям гоа`улдов, с технологий же Древних
слизанным. Тот же саркофаг, к примеру.
– Просто… – проронила женщина. –
Немного… повздорили. Твои девочки меня с собой звали, а я не хотела
портить им отдых своим присутствием. Буквально силком утащили.
Я усмехнулся.
– Не переживай. Томку знаю уже
полтора десятка лет. И в «учебке» она не просто так юбку протирала.
Если заявила, что сможет с чем-то помочь, то так тому и быть. На
этот счёт я спокоен. И заканчивай уже с чернухой. Тоже мне,
«портить»… Давно цветок портит вазу?
– Цветок завядшей кукурузы –
всегда.
Меткое определение. В особенности,
если учесть, что «касса» производится из растения, внешне отдалённо
напоминающего один из сортов кукурузы.
В отсутствии самокритики Аньку не
упрекнуть. Но иногда она слишком жестока даже к себе.
– Нормальный цветок, – заверил её. –
Не скажу даже «для салата сгодится». Вполне себе годный и со своей
изюминкой.
Опять тишина.
– По итогу, я смотрю, помирились?
– Да мы и не ссорились толком…, –
выдохнула Рыкова-старшая. – Просто повздорили. Я была… слегка не в
настроении.