Что ж. Известная песенка. «Нет
большей награды для воина, чем похвала из уст противника». Теперь
сомнений нет, и больше быть не может.
Люсианский союз.
– Мы начали разговор не с
перестрелки, – бросил я. – Стало быть, договориться шанс есть. Ты
кто такой, дядь?
Да о какой перестрелке вообще может
идти речь? В руках гостя – «зет» червяков, способный причинить
неописуемую боль с первого попадания и вырубить от перегрузки
нервных центров со второго. Я же с голыми руками и торсом, в одних
штанах и ботинках. Оружие – в «прыгуне». Рядом со мной – три, не
побоюсь этого слова, практически голых девушки. И пусть они хоть
трижды русские, которые и горящую избу по брёвнышку раскатают, и
коня на скаку остановят. Четыре безоружных против одного стрелка?
Седина не красит собеседника. Но, вообще-то, разумный опасается
стариков в профессиях, где, обычно, умирают молодыми.
А долгожителей среди Люсианского
союза немного. Ох, как немного…
Мои спутницы подобрались.
– Максимилиан, – назвался визитёр. –
Первый воин Авроры, наследницы Анубиса…
Закончить он не сумел. Прекрасно
слышавшая каждое слово Рыкова-старшая разразилась треклятиями и
матершиной.
Для меня это был более чем
красноречивый сигнал. Положение хорошим не назовёшь.
– Ефрейтор Котов, если тебе вдруг
интересно, – буркнул я в ответ. – Раз уж воинский этикет требует
нам назвать свои имена. Зачем пожаловал?
– Ты выглядишь разумным воином, –
Максимилиан оценивающе окинул меня сверху вниз. – Подобран. Готов к
действиям. Но не бросаешься оголтело с голыми руками, хотя уже всё
понял. Хладнокровие и трезвый рассудок – одни из отличительных черт
прекрасного бойца. Я не ошибся в тебе, предположив разговор
бою.
– Ты явно не хвалы пришёл воспевать,
– заметил ему в ответ. – Говори, зачем пришёл.
– Имею наказ доставить вас к своей
предводительнице, – без обиняков сообщил первый воин Авроры. – По
возможности, без вреда вам всем, но и запрета причинять вам боль
или повреждения не имею. Раз два цивилизованных существа
встретились на чужбине, полагаю, переговоры увенчаются миром и
минет кровопролитие.
– Парламентёр, стало быть, – хмыкнул
я. – Почётная роль, ничего не скажешь.
Сейчас мне можно нести абсолютнейшую
пургу и любой вздор, который придёт ко мне в башку. Потому что
тактически расклад очевиден. Я дегенерат.