В течение ночи противник производил перегруппировку своих войск, подтягивая резервы, сосредотачивая свои силы для удара в основном в районах Золотой балки – Кадыковка, на Сапунгорском плато, в районе хутора Дергачи и Килен-балки>46.
Наутро 30 июня, как писал бывший командующий 11-й немецкой армией Э. Манштейн, 30-й армейский корпус имел задачу:
28-й легкопехотной дивизией наступать в районе прорыва, сделанного накануне 72-й пехотной дивизией в направлении Балаклавско-Севастопольского шоссе, для чего, обойдя Балаклавскую группировку наших войск, захватить хутор Максимовича и Французское кладбище, а далее продвигаться на запад, оставляя город справа с целью не допустить отхода наших войск на Херсонесский полуостров, или, если понадобится, атаковать Севастополь с юго-запада. 170-я пехотная дивизия должна наступать в направлении на Херсонесский маяк и полуостров в район береговой батареи № 35. 72-я пехотная дивизия имела задачу нанести удар вдоль побережья от высот Карагач в южном направлении и овладеть высотой с ветряком ЦАГИ – бывшим местом расположения командного пункта 1-го сектора обороны.
Двигаясь за ней, 1-я румынская горно-стрелковая дивизия должна была захватить Балаклаву и сосредоточиться во втором эшелоне. 18-я румынская пехотная дивизия наступала в направлении Английского кладбища на Зеленую горку. 132 и 50-я пехотные дивизии действовали в районе Лабораторного шоссе – редут Виктория – Малахов курган (искл.), а правее – сильно потрепанные 24-я и 22-я пехотные дивизии, переправившихся через Северную бухту.
В резерве у противника была 4-я горно-стрелковая румынская дивизия и до двух немецких полков. Вражеские дивизии имели небольшие полосы наступления и сильную артиллерийскую и авиационную поддержку и танки>47.
Части СОРа переходили на указанный новый рубеж обороны, приводили себя в порядок, устанавливали связь с командованием. От дивизий и полков, как пишет Моргунов, оставались одни названия. В действительности из-за больших и невосполняемых потерь это были разрозненные группы и подразделения, а некоторые соединения и части вообще перестали существовать, как, например, 172-я стрелковая дивизия. Их остатки присоединялись к другим частям. Из артиллерии кое-где были пушки с небольшим запасом снарядов. Остальная артиллерия отошла в глубину обороны и по мере поступления снарядов поддерживала свои части.