Кивнув парням, прошла внутрь. Отец сидел за небольшим столиком в самом тёмном углу, как и положено всякому порядочному пауку. Эмблема этого насекомого была здесь повсюду — паук, пожирающий муху.
— Тебя так давно не было, что даже охрана узнавать перестала, — поморщился старый граф, — подожди минуту, мы закончим с Виктором, и я перейду к нашим с тобой вопросам.
Только тут я поняла, что отец не один. Бес рядом с ним в сером деловом костюме и серой рубашке практически сливался со стеной. Наши взгляды встретились, Ковтун вежливо улыбнулся, кивнул и снова повернулся к отцу:
— Владелец завода наконец согласился продать его. — Он протянул какие-то документы. — Так что улики по его делу можно припрятать. Жаль, не пустили их в ход, громкое бы получилось судебное разбирательство.
— Не будем спускать рыбу с крючка раньше времени. Найди этому типу новое занятие. Если оставлять людей надолго без дела, им в голову приходят дурные мысли. Плюс он должен быть нам благодарен, что не раздели до нитки. Кнут и пряник, — граф Вяземский показывал своим видом, что доволен помощником. Виктор смотрел на него с восхищением, ловил каждое слово. — А что по поводу Курагина?
На этот раз выражение лица помощника стало виноватым.
— С ним проблемы, тип оказался чересчур честным, но у меня есть план, как его подставить, чтобы дело выгорело как нам надо.
— План есть, а результата нет, — отец даже не повысил тона, но бес моментально побледнел. — То же ты говорил мне четыре дня назад.
Да, конечно, простите. Я все сделаю. — Он опустил глаза в пол, тяжело сглотнув. — Пожалуйста, Осип Никандрович, я стараюсь все сделать идеально для вас. Я считаю, прежде чем начинать, стоит продумать запасной ход, на случай, если что-то пойдет не так, и еще один, на случай провала запасного… — торопливо начал оправдываться Виктор, у него даже руки затряслись от волнения.
— Ты, мать твою, сейчас издеваешься надо мной? — Отец поднял левую бровь и посмотрел на парня так, словно он был дерьмом, в которое случайно ступил его ботинок. Виктор отчаянно затряс головой. — Завтра утром ты доложишь мне об успешной операции. Ты меня понял? Не разочаровывай меня.
Даже мне стало не по себе. Я понимала, что отец сейчас заставляет беса делать грязную работу. Это плохие вещи. Виктор не был святым, он был преступником. Ему было плевать на человека, которого они собирались подставить, вопрос был только в степени рискованности этого мероприятия. И, тем не менее, я ему сочувствовала. Потому что сама не раз бывала в ситуации, когда папа давил на меня, заставлял поступать так, как надо ему.