– запоздалое введение красноармейских книжек (7.10.41) и необоснованная отмена Сталиным личных спецмедальонов (17.11.42). Даже в их бытность многие бойцы из чувства ложного суеверия квиток медальона не заполняли;
– огромный недоучет безвозвратных потерь Красной армии в период всеобщего отступления в 1941 году, а также и в последующие годы; при выходах из многочисленных «котлов» приходилось оставлять не только боевую технику (как правило, из-за отсутствия боеприпасов и горючего), но и всю документацию, включая «Журнал боевых потерь», стараясь спасти в первую очередь знамя части. Поэтому множество донесений просто не доходило до вышестоящих штабов или составлялось крайне неточно, «на глазок»;
– представление донесений о потерях с указанием только их общего числа, а не поименно. В основе подобного послабления было заложено традиционное в то время пренебрежительное отношение к личности («винтики»), в данном случае – к личному составу Красной армии (главное – не люди, резерв их был почти безграничен, главное – реальные успехи: взять высоту, деревню и т.п.). Все это дало возможность многим командирам (от комбата и выше) в официальной отчетности, поступившей «наверх», занижать показатели потерь, получая в таком случае для личного состава дополнительное продовольствие (пайки), «вещевку», боеприпасы и т.п. Размеры указанных приписок находились в определенной зависимости от степени порядочности и честности командира, составляющего подобные донесения. И получилось, что в самих этих документах правда и ложь были просто неразличимы;
– введение в расчеты понятия «списочный состав», что, по мнению ряда историков, автоматически исключало из числа 8,6684 млн огромные потери ополченцев в 1941 – 1942 годах, призывников (погибших до включения в списки частей) и др. Частично этот изъян был устранен Генштабом при подготовке данных в 9,1684 млн.
Но наиболее убедительным подтверждением всего вышесказанного и правомочности существования методики оценки потерь явились откровения заместителя наркома обороны СССР – начальника Главного управления формирования и укомплектованности войск генерала Е.А. Щаденко, изложенные в его приказе от 12 апреля 1942 года: «…Учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно… В результате несвоевременного и неполного представления войсковыми частями списков о потерях получилось большое несоответствие между данными численного и персонального учета потерь…»