Силин убрал мушкет в чехол и снова огляделся в поисках добычи.
Он заметил еще одного пытающегося убежать неприятеля. Пожилой,
потерявший шлем, седовласый гусар во весь опор гнал своего скакуна
прочь от торжествующих московитов. Но в руках у него, вместо
обычной пики, было знамя его хоругви. Белый орел распластался на
красном фоне, зажав в лапах саблю и крест, изо всех сил хлопал
крыльями, чтобы улететь побыстрее с места гибели своих птенцов.
Силин, не раздумывая, дал шпоры коню и бросился в погоню за
знаменосцем.
Тот быстро заметил преследователя. Силин видел, как его рука
схватилась за седельную кабуру в поисках пистоля. Но та была пуста,
и гусар только сильнее прижался к лошадиной гриве. Конь Силина был
явно бодрее, и он быстро нагонял врага. Силин достал свой пистоль
и, дождавшись, когда поляк снова обернется, нажал на курок.
Выпущенная почти в упор тяжелая пистолетная пуля ударила прямо в
незащищенное лицо знаменосца. Тот не успел даже вскрикнуть, как
рухнул вперед на шею своей лошади. Та от неожиданности резко
рванула влево, и знамя выпало из мертвой руки. Силин проскочил мимо
него совсем чуть-чуть. Резко осадил своего скакуна, выпрыгнул из
седла на землю. Споро подхватил вражеское знамя и с радостным
криком замахал им над головой! Его гусары радостно заревели ему в
ответ:
— Ца-а-аре-е-в!!!
Силин, радостный и улыбающийся, взмахнул еще раз вражеским
штандартом.
— Ца-а-аре-е-ев!!!
Клич русского воинства гремел со всех сторон. И Силин еще раз
подхватил его, надрывая глотку:
— Ца-а-ар-е-ев!!!
Силин опустил красно-белое знамя, ткнув его наконечником в
грязную, раскисшую землю. И в этот момент улыбка исчезла с его
лица. Прямо на него, тяжелой рысью, несся с саблей в руках всадник
с крестом на панцире, в накидке из леопарда и орлиных перьях на
шлеме.
#
Времени на раздумья не было. Силин поднял вражеское знамя и упер
древко в землю, выставив вперед небольшой наконечник и направив его
прямо в грудь стремительно приближавшегося коня. Хотя кого он хотел
обмануть. Шансов остановить тяжелого гусарского коня деревянной
палкой у него не было никаких. Неожиданно и для Силина, и для
поляка справа, на покрытом хлопьями пены скакуне, вылетел Василь.
Он, как ни пытался, не мог уже совладать с обезумившим конем. Все,
что у него получилось, — это пронестись прямо перед самой мордой
огромного черного коня, сбивая его с курса. Так и вышло. Конь
поляка мотнулся вправо, и как ни старался польский гусар, его сабля
только напрасно рассекла воздух, даже не задев Силина.