– Да какого хрена здесь происходит?
– донесся из-за угла соседнего дома чей-то гневный вопль. –
Долбаная игра, какого хрена не пашет рынок?!
– Какой-то баг, – ответил оратору
более рассудительный голос. – Подожди, скоро фиксанут.
– Уроды криворукие.
Присутствие рядом других игроков
абсолютно не входило в мои планы – случайные прохожие могли
опознать Клеща, им могло быть известно о моей находке, а
стандартной городской защиты теперь не существовало в принципе. Да,
я не очень-то в этой защите нуждался, но давать волю случайностям
было бы чересчур глупо.
– Ладно...
Я с максимальными предосторожностями
дошел до ворот поселения, миновал группу внимательно таращившихся
на меня неписей, а затем отправился к восточному берегу, нашел там
абсолютно дикую сосновую рощу и принялся рубить первое попавшееся
дерево.
Новый план был очень прост – мне
следовало отплыть от берега не двадцать-тридцать метров, сбросить
там символ и тем самым вернуть острову статус безопасного, после
чего совершить обратный вояж и наконец-то воспользоваться
аукционом. Само собой, реализация оказалась чуть сложнее моих
стройных фантазий, но в конце концов я все же отчалил от берега,
изо всех сил цепляясь за бревно и усердно загребая свободными
конечностями. Зона прибоя осталась позади, рядом начали шастать
агрессивные рыбы, кто-то вцепился мне в сапог, но я уже высмотрел
подходящую отмель. Побрякушка устроилась среди обросших водорослями
камней, я на всякий случай проплыл еще метров двадцать, а затем
призвал огненный вихрь, сдох и возродился рядом с озабоченным
ярлом.
– Рад видеть тебя, воин. Надеюсь, ты
не намерен делать глупостей.
– Боже упаси. Я законопослушный.
– Вот и хорошо.
Рассеянно улыбнувшись неписю, я
оперативно скупил все необходимые запасы, свистнул воскресшему
вместе со мной Люциферу и отправился в сторону только что покинутой
рощи.
– Так, шерстяной, в темпе...
К счастью, безлюдность выбранной
мною территории отыгралась в полной мере – пока я рубил деревья,
собирал плот и тащил его к воде, рядом не появилось вообще ни
одного любопытствующего зеваки. Мы с бобром отчалили от берега, я
вывел свою посудину к месту упокоения артефакта, на мгновение
словил приступ дикого ужаса при мысли о том, что драгоценность
могла сожрать какая-нибудь оголодавшая рыба, но тут же увидел
золотые отблески и успокоился.