Володин подошел ко мне и похлопал по плечу.
— Подмастерье, говоришь?
— Думаешь, переборщил? — весело спросил я.
— В самый раз этому… Кхм…
Он не стал давать Кречетову характеристику при всех. Но я и без
этого понимал его отношение к поверженному Мастеру.
— Ты где такому научился? — серьёзно спросил Ратибор.
— Ну, ты же сказал: перенаправить, — усмехнулся я. — Вот я и
перенаправил…
Ратибор улыбнулся в ответ.
— Ну да. А то ты без меня бы не дошёл. Ладно, пойдём. Место в
совете они тебе, конечно, не дадут, ну считаться с тобой теперь
придётся.
Мы двинули к беседке.
— И я, Максим, честно говоря, этому чертовски рад. Выкречи нужен
глоток свежего воздуха. Особенно сейчас.
Я промолчал.
Была ли это искренность Ратибора, или он умасливал
новоиспеченного Подмастерья двадцати лет отроду — дело десятое.
Главное, что с ним можно вести дела. И человек он надежный.
В договороспособности остального совета у меня были вопросы.
Всё-таки даже взаимодействия с Андреем Островским было маловато,
чтобы судить о целом Роде. Но вражды они не проявляли, уже
хорошо.
Разговоры за столом с нашим появлением утихли сами собой.
Володин занял своё место.
Я же нагло и бесцеремонно прошёл вдоль стола и сел туда, где до
этого сидел Кречетов. Немного беспардонно. Но, учитывая
демонстрацию силы, место за столом я уж точно заслужил.
А в совет я не так уж и стремился. Что мне Выкречь с её советом?
Лишь один камень в фундаменте. Мой голос и без кресла и кучи
бумажной волокиты теперь имеет вес.
— Уберите, пожалуйста, посуду, и смените приборы, — обратился я
к слугам.
Они взглянули на своего господина. Караваев перевел взгляд на
Астахова. Забавно получилось. Астахов едва заметно пожал плечами и
Караваев согласно кивнул.
— Прудик жалко, — тяжело вздохнул он.
— Зато теперь можно и рыбы отведать, — весело произнес
Островский. — Но до выплаты ставки даже твоя знаменитая форель не
дотянет.
Слуги принялись уносить грязную посуду и, на удивление, быстро
принесли мне чистую тарелку и столовые приборы. Не то чтобы я
собирался здесь трапезничать. Это просто жест, понятный всем
присутствующим.
— Да верну я тебе тысячу, — отмахнулся Караваев, — не пялься
так.
— И ещё одну останешься должен.
Островский действительно удвоил сумму ставки. Хоть у Караваева
выкрутиться не получилось, он не особенно расстроился.