Я подошёл к Чернышову. Он уже не
пытался подняться. Поглядев на урода, я перевел взгляд на его
командира.
— Я доложу начальству, — сквозь зубы
процедил он.
— Не вопрос, — кивнул я. —
Непременно доложите… А ещё доложите — и начальству, и подчиненным,
что я готов глотку выгрызть любому за своих людей. Этой мрази очень
повезло — в тот день никто из моих не погиб, умудрились даже без
серьезных ран обойтись. Иначе я бы его здесь с дерьмом
перемешал.
Я обвел взглядом всех присутствующих
и чуть повысил голос:
— К страже в целом у меня никаких
претензий, народ. Ваша работа очень полезна для города. Блюдите
порядок, охраняйте спокойствие — никаких вопросов… Просто не
поступайте, как этот выродок, не позорьте себя и своих.
Капитан согласно кивнул головой.
Чернышова подняли на ноги. Народ вокруг загудел, перешептываясь и
не решаясь подойти ближе.
Стражи, не теряя времени, схватили
Чернышова под руки и потащили в казармы лечиться. Или отмывать
кровь, кто знает.
— Расходитесь! — грозно пробасил
капитан, разгоняя толпу. — Здесь не на что глазеть.
Я оглядел медленно расходящихся по
своим делам людей и заметил хитрую морду Сашки Гвоздя. Он все-таки
не смог пропустить драку. Сержант кивнул мне на прощание, и мы
разошлись. Каждый своей дорогой.
У казарм на меня бросали
заинтересованные взгляды свидетели прошедшей драки, но вскоре я
растворился в узких, тускло освещенных улочках Выкречи. И добрался
до избы без всяких проблем.
Отряд, похоже, уже спал после
изнуряющей дневной тренировки. Я тихонько потянул дверь на себя, но
она предательски заскрипела. А следом раздался громкий,
бесперебойный звон колоколов.
— Тревога!
Встревоженные крики эхом разнеслись
по округе.
Я услышал изнутри шум шагов и шорох
одежды. Поспать сегодня ни у кого не получится.
Вскоре мы уже бежали по оживленным
улочкам Выкречи. Стражи, ходоки, ополченцы — все двигались в одну
сторону. Массивная и неприступная стена возвышалась перед нами —
главная линия защиты людей от монстров Зоны. Сегодня на ее долю
выпало очередное испытание.
Мой отряд распределили на участок на
северной части стены — менее опасный, чем восточный. Даже если
капитан хотел сунуть нас в самое пекло, сделать этого он не мог.
Отряд номинально всё ещё был ходоками, и на передовой оказаться
никак не мог. Потому, поворчав и недовольно побурчав, он
распределил нас именно сюда.