Вчера князю донесли о стычке полоцкой челяди со Стефаном. Сегодня епископ мертв. Полоцких дружинников стало слишком много в городе. Они чувствуют себя здесь хозяевами. Их надо примерно наказать.
– Кого подозревают? – спросил Изяслав, морщась. Постельничий натягивал ему на ноги сафьяновые сапоги и чересчур дергал, тревожа больной бок.
– Пропали два раба из челяди епископа, – ответил тысяцкий Косняч. – Их ищут. Верно, князь, холопов подкупили Всеславовы бояре. И прятаться они могут лишь на полоцком подворье. Желаешь ли покарать зло?
Изяслав стоял с вытянутыми руками – постельничий шнуровал на запястьях зарукавья.
– У тебя ведь, боярин, – прищурился князь, – я слыхал, своя обида на полоцких?
– Обида немалая, – нахмурился Косняч, – тяжко мне об этом говорить, прости, князь.
– А ты не говори. Ты делом скажи… Ты вот что сделай, Коснячко: возьми мою младшую дружину да ступай к полоцкому двору. Пошуми там, ворота выломай. Боярам, какие в руки попадут, бороды повыдери…
Изяслав сел на ложе, схватился за правый бок и громко простонал.
– Лекаря! – громыхнул в раскрытые двери Косняч.
– Не надо, – с мукой в лице прошептал князь. – Поят какой-то дрянью, никакого облегчения от нее.
Тысяцкий кулаком выпихнул из почивальни прибежавшего лекаря.
– Князь, благодарю за честь. – Косняч приложил руку к груди и легко поклонился. – Но дозволь поправить тебя. Видно, ты запамятовал, что у твоей дружины воевода – боярин Перенег.
Изяслав махнул рукой:
– Пущай он с молодой женой забавится. Тебе поручаю. Так и скажи отрокам – князь велел, а то еще не сговоришь их… У тебя дело покуражистей выйдет. Наказать полоцких надо, чтоб знали… – Князь тяжело дышал. – Холопов-душегубов пусть выдадут… А не захотят, ты уж там побушуй, двор разори… А может, их всех – в поруб? Как Всеслава?
Князь, кривясь от боли, усмехался. Коснячу мысль тоже понравилась.
– А можно, – кивнул. – И волхвов в Днепре утопить.
Изяслав хрипло прокаркал – смеялся.
– Одного, пожалуй, утопи… Да не в Днепре, а там же, в бочке… чтоб людей не смущать. Не хочу злодеем прослыть. Еще подумают невегласы, будто я веру христианскую силой утверждаю. – Приступ прошел, князь медленно распрямился. – Прочих же отпусти с миром. Что их кудесы против Господа?
– Как велишь, князь.
Изяслав встал, облачился при помощи постельничего холопа в летнюю бархатную вотолу и веско молвил: