Громов ошеломлённо замирает. Вопросительно изогнув одну бровь, некоторое время молча смотрит на меня, как на душевнобольную.
– Спать? – произносит он чуть ли не оскорблённым тоном. – Да кто, блин, будет с тобой спать?! Кому ты сдалась вообще?
От его слов я отшатываюсь, словно он меня только что ударил. Конечно, я выгляжу совсем не так, как та брюнетка... Но и не ему оценивать мою внешность!
– Садись в машину, София, – снизив тон, негромко говорит Громов, покосившись на охрану возле клуба.
Мы уже привлекли ненужное внимание. И завтра все в клубе будут о нас судачить. Наверняка сделают вывод, что я отдалась начальнику за то, чтобы он замял дело с кражей. Как же это всё ужасно...
По-прежнему не двигаюсь с места. Громов скрещивает на груди руки и устало произносит:
– Либо ты садишься и выполняешь мои требования, либо вызываем полицию и оформляем кражу, как положено. Выбирать тебе!
Дёрнув запястьем, смотрит на наручные часы, и бесстрастно добавляет:
– У тебя минута. Время пошло.
Похоже, выбора у меня нет. Хоть деньги и возвращены, но Громов всё равно может написать заявление.
Наверняка полицейские не будут слушать мои бессвязные объяснения, откуда появились эти деньги в кармане моих джинсов. И что в таком случае они сделают со мной?
Может, мне просто выпишут какой-то штраф? Или запрут в камере на пару суток по просьбе Громова? Я уверена, что он вполне может это устроить. К тому же напишет «прекрасную» характеристику, и меня больше не возьмут на нормальную работу. Вообще никуда не возьмут.
– Минута! – бросает Громов, смотревший всё это время на циферблат. – Что ты решила?
Вместо ответа я молча обхожу своего начальника и сажусь в его крутую машину. Захлопываю дверь. В салоне очень чисто, приятно пахнет мужским парфюмом. Точно так же пахнет и от самого босса. Это какой-то древесный аромат, густой и терпкий.
Сняв рюкзак, ставлю себе на колени.
– Верное решение, – бросает Громов, опускаясь в кресло. Заводит мотор и сразу отъезжает от клуба. – Где ты живёшь? Продиктуй адрес.
– Зачем?
Он что, хочет отвезти меня домой?
Мужчина тяжело и раздражённо вздыхает.
– Прямо с этой минуты ты приступаешь к своим непосредственным обязанностям, – заявляет он и тут же начинает загибать пальцы: – Во-первых, исполнительность. Я говорю – ты делаешь! Поэтому ещё раз – адрес, София!