языке, и только один, самый короткий, – на древнеперсидском, причем с большими ошибками.
Эти удивительные записки проливают свет на жизнь легендарного и, пожалуй, самого загадочного властителя древности.
Действительно, те сведения, которые известны об этом великом завоевателе, вызывают большое удивление.
Кир, сын Камбиса, происходивший из знатного персидского рода, начал великие завоевания в возрасте сорока лет, а до этого тихо и мирно правил в горах своим немногочисленным племенем. В течение пятнадцати лет он создал огромную державу, захватив многие государства Азии и покорив десятки народов.
Кир – единственный в своем роде великий властитель, который проводил в высшей степени мирную политику по отношению к покоренным народам. Он запрещал своим воинам грабить и разрушать города и селения. Он крайне уважительно относился ко всем культам и верованиям, брал под свое покровительство чужие храмы и часто поддерживал средствами их жрецов. Наконец он сохранил жизни всем низложенным правителям и некоторые из них, в частности знаменитый Крез[3], стали его ближайшими советниками.
В период его правления в империи практически не было мятежей и восстаний порабощенных племен. Известно, что в державе Ахеменидов подданные называли Кира Отцом. Ни один из его преемников не удостоился такого «звания».
Став самым могущественным правителем своего времени, царем царей, шестидесятипятилетний Кир пошел с большим войском на север, в бесплодные скифские земли, и погиб в битве с массагетами, как простой воин.
Все древние летописцы отмечали в Кире доброжелательность и мягкость нрава. Своим характером персидский царь явно отличается от всех последующих завоевателей, творцов империй.
И разве не загадка: как такому «доброму персу» удалось создать первую на земле великую Империю?
Свитки, найденные в пустыне, между Каспийским и Аральским морями, проливают свет на эту удивительную загадку Истории.
Часть первая
КНИГА КРАТОНА МИЛЕТСКОГО
Когда колесница Феба блеснула последним золотым лучом за краем эгейских вод, кто-то окликнул меня по-персидски:
– Вернись, Кратон!
Очень удивившись, я повернулся лицом к городским воротам.
Там толпились торговцы, спешившие управиться до первой ночной стражи. Одни рабы разгружали повозки, другие уже отводили мулов к стойлам, что располагались за пристанью моего родного Милета.