Мрак вытаскивает из-под кота руку, на которой уже нет черных вен, и треплет некрокота за ухом, а Пушистенька хватает мужчину за запястье когтистыми лапами и впивается в кисть зубами. Не серьезно, а так играючи, как любят делать коты. Сейчас Пушистенька кажется потрепанным жизнью, но почти живым. Таким родным, каким я запомнила его, когда уезжала отсюда. Они похожи — этот мужчина, в душе которого живет тьма, и кот, который когда-то принадлежал мне. И я не могу предать их снова.
Может быть, сдать Блэкфлая и правильно, только я не готова брать на душу этот грех. Но и другой, пожалуй, тоже, а значит, сделаю то, чего делаю всегда в непонятной ситуации – уйду, только сначала выложу на стол все карты. В этот раз я не собираюсь бежать и прятаться. Игра закончена, и победил в ней не он.
Я решительно толкаю дверь в кабинет Блэкфлая, спугнув Пушистеньку. Кот подпрыгивает на столе, прижимает уши и, скинув на пол бумаги, куда-то сбегает, растворившись серым вонючим дымом у стены.
— Чем обязан? – недовольно интересуется Блэкфлай, и с его лица исчезает то мягкое выражение, которое присутствовало, когда он играл с Пушистенькой.
Я без слов кидаю на стол папку и жду, пока магистр изучит содержимое. Я вижу, как меняется его лицо.
— Не знаю, зачем ты это сделал, — начинаю я. — Не знаю, о чем ты думаешь, когда подвергаешь опасности детей, которые заглядывают тебе в рот, и не хочу в это вникать. Скажу честно, мне передали эту папку, чтобы я могла обеспечить себе свободу, закопав тебя, но… — Я сглатываю. – Я не буду этого делать.
— И почему же? – холодно спрашивает он, внимательно разглядывая мое лицо. Так, словно видит меня впервые. — Твой вампир хорошо поработал.
— Я не могу. И не хочу тебя предавать опять, считай это…— Я киваю на папку. — Моим извинением за побег семь лет назад и неотработанные годы. Хочешь, обсудим процент с выручки моего агентства, но больше я ничего тебе не должна. И не собираюсь развлекать своим присутствием в замке его скучающих обитателей. Завтра я уеду.
— И тебе не будет жаль? – интересуется он устало, а у меня сжимается сердце. Будет. Мне постоянно жаль. Жаль, все в моей жизни происходит так, а не иначе, а я могу лишь пытаться минимизировать ущерб. Хотя бы для своего сердца. Вслух, правда, я говорю совсем другое:
— Не хочу быть в этом месте, когда вся дрянь, запертая в тебе, рванет наружу. И если тебе дороги люди, которые в тебя верят, ты тоже сделаешь все, чтобы их обезопасить.