Хочется сбежать и не видеть.
Прямо сейчас!
Но я в состоянии аффекта, не осознавая что творю, иду вперед.
Мрачной тенью останавливаюсь в дверном проеме ванной комнаты.
Мозг отказывается верить в картинку, которая возникает перед глазами.
Это неправда!
Это не Костя!!!
Не мой Костя…
Но я вижу все вживую. Своими собственными глазами, которые не могут обмануть.
Как любил меня - любит ее.
Как страстно целовал и обнимал меня - теперь ее. Красивую женщину с роскошной гривой густых волос цвета шоколада.
Также как недавно признавался мне по телефону: люблю, зая… Сейчас шепчет о любви Ей.
Парочка настолько занята друг другом, что абсолютно не замечает появления третьего лишнего.
А я стою, словно выпотрошенная, опустошенная безликая оболочка. Как будто только что из моего тела вышла душа и отправилась в другие миры, там, где нет таких испытаний, где нет боли и предательства.
Это слишком для меня.
Я не справлюсь.
Мое сердце не вынесет этой боли!
Ни живая ни мертвая разворачиваюсь обратно. И бреду, как под сильнейшим гипнозом. Больше не слышу их голоса, их слова любви.
Мир остановился, развалился на части.
И меня в нем больше нет.
На пороге этой квартиры я оставляю свое разбитое сердце.
Слушая звук воды, по-прежнему льющейся в ванну беззаботных влюбленных, абсолютно молча выхожу в подъезд и тихо закрываю за собой входную дверь, оставшись для всех незаметной свидетельницей измены.
Если бы Костя увидел меня раздавленной, в таком состоянии, думаю, я бы не смогла пережить подобного унижения.
Итак достаточно того, что произошло.
Когда я остаюсь одна в тишине подъезда, наедине с терзающими мыслями, внутри меня что-то вдруг щелкает.
Я будто включаюсь.
Если до этого мною руководили странные чувства (непонимание, шок), все ощущения были смазаны и непонятны, то теперь вдруг накатывает сумасшедшая боль. Такая острая и настолько сильная, что с ней невозможно справиться, как не борись.
От сильнейшего резкого прострела в области груди я вся сжимаюсь, горблюсь, прислоняя ладонь в эту область. Туда, где так болит мое любящее, глупое сердце.
В красивой шубе, а под ней – будучи лишь в чулках и изысканном белье, я со стоном оседаю на коврик для обуви.
Словно верная собака перед дверью любимого хозяина, которому в один миг оказалась не нужна. Выброшена за порог, как ненужная вещь.