— Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь из сыновей моих друзей стал ухаживать за Улей, — произнес отец, до сих пор эта фраза стоит в голове, будто это было вчера. — Чужого я накажу, если обидит, а тут нужно будет делать выбор. Не заставляй нас с Маратом делать выбор.
Я не стал ему тогда признаваться, что уже решил уехать в Америку. На самом деле точно я тогда ничего не решил. Было желание остаться…
— А если все получится?
— Ей шестнадцать, Лева, Марат не даст согласия на ваши отношения. И я бы не дал.
— Когда ей исполнится восемнадцать, я вернусь, — твердо предупредил родителя.
— Лев, забудь про Камиллу, — его строгий тон не возымел никакого действия. В тот день я промолчал, хотя мне было что сказать. Не лечит ни расстояние, ни куча баб, которые прошли через мою постель. Печет в груди, и мысли все о ней. Сам бы хотел вытравить из души – не выходит.
Тряхнув головой, прогоняю воспоминания, достаю сигареты из кармана. Зачем закинул их? Обычно не курю, только в моменты, когда хочу снять напряжение. Сегодня понадобились, будто знал, что возникнет желание убивать.
Выбив одну сигарету из пачки, прикуриваю. Желание подойти и свернуть сосунку шею возникло сразу, как только он ее прижал к стене. В таком состоянии я опасен, поэтому решил дать себе время остыть.
Шум крови в голове заглушал все доводы разума. Я несколько лет выступал в боях без правил, чемпион мира, профессионал, контроль эмоций – одно из главных орудий к победе, но сейчас весь контроль сыпался пеплом к моим ногам.
Отравляю никотином легкие. Глубокая затяжка… еще одна… а в голове пелена не рассеивается. Только не убить его. Выбросив окурок, двигаюсь в их сторону. Я знаю, что Ками давно меня заметила, ощущаю ее страх, обычно она дерзкая и бесстрашная, а тут мое появление ее парализовало. Чувствую на себе ее взгляд, пробирает до нутра.
Мне лицо этого мальчишки хочется разбить в труху, чтобы никогда больше не смел к ней прикасаться. Никто не смеет ее трогать! Тереться своим отростком о ее невинное тело!
Отбросив его в сторону, я понимаю, что не успокоился. Внутри продолжает пылать такая ярость, что выместить ее можно только на чем-то… или ком-то.
Только испуганный вскрик Камиллы гасит темный огонь ярости в моей груди. Свесившись через перила, она громко зовет:
— Андрей! Андрей…