Но...
Перед глазами встал очередной алкаш, от которого я только что отбивалась в процедурой. Есть категория людей, которым нафиг никакая помощь не нужна.
Так что может пора?
Пришло время?
Послать подальше эту больницу?
В порыве я резко подошла к столу главврача, вытащила белый лист из стопки в принтере, схватила ручку и, усевшись за стол рядом с Гошей, начала писать.
Гоша молчал. Смотрел на меня и усмехался. Не верил, чем убеждал меня в правильности моего решения ещё больше. И я, закончив, отдала свое заявление.
– Уговаривать тебя остаться я не буду, – заявил он, быстро прочитав.
– И правильно, – кивнула.
Гоша нахмурился.
– Хорошо подумала?
– Более чем.
– Ты дату не поставила, – фыркнул Гоша. – Я ж могу и задним числом тебя уволить. И отрабатывать тебе не придётся.
– Вообще шикарно, – довольно улыбнулась, выхватила лист и поставила дату с вычетом четырнадцати дней. Вернула заявление и сложила руки домиком.
Георгий Андреевич опять пробежался взглядом по мной написанному. Потом положил лист на стол перед собой и, взяв ручку, уточнил:
– Я подписываю?
– Подписывай! – рявкнула я и Гоша, дернувшись, оставил на листке свою размашистую подпись.
– Ну, все, – бросил Георгий Андреевич и ехидно улыбнулся. Посмотрел на меня, долго водил по лицу своим настойчивым взглядом, словно чего-то ждал, а потом выдал: – Я могу, конечно, порвать...
– Не надо ничего рвать. Я, реально, ухожу, Гош.
– Пожалеешь же. Через неделю прибежишь проситься обратно. В санитарки будешь умолять себя взять.
– Ни за что и никогда, – с широкой улыбкой ответила. – Пока, Гош, трахайся, во всех смыслах этого слова, на здоровье дальше.
Я поднялась с места и быстрой походкой подошла к двери. Вышла в коридор. В приемной, вместо Сони, восседала Аня. Ждала, когда Гоша от меня освободится. А я и не сомневалась, что после моего ухода они продолжат.
Ох, наивное же дитя.
– Он никогда не разведется, – решила я сообщить Ане. – Ты не первая и не последняя.
Аня захлопала длиннющими ресницами и вроде собиралась мне что-то ответить, но я уже спешно покинула приёмную.
Мой рабочий день закончился. С чувством полного облегчения я спустилась в ненавистное приемное отделение, переоделась и, собрав все свои вещи, двинула к выходу. Попрощалась только с теть Зоей, нашей техничкой. Она, положив руку на левую грудь, слезливо пожелала мне всего хорошего. И жениха богатого. Я поблагодарила теть Зою и ушла из больницы. Навсегда ушла. Не вернусь сюда больше.