– Ну да, конечно! – уверенно сказала бабушка – А я-то никак не пойму. Голова, говорит, болит. А это не голова. Ухо обычно стреляет.
– Да?
И тьма отступила к самой стене.
– Да? – ласково заворковала бабушка – я сейчас посмотрю, что у меня есть в аптечке на этот случай
И она уже спешила через проходную комнату на кухню, всё повторяя себе под нос:
“Голова, говорит, болит. А это не голова, это ухо стреляет.”
Конечно же, боль не исчезла в одно мгновение, как по мановению волшебной палочки. Так, как будто бы бабушка была волшебницей и одно ее присутствие, и тихий голос, и произнесенные слова, обладали волшебной силой.
Но в проходной комнате уже горел свет, и взбудораженной Наташе уже казалось, что это не электрический, а солнечный свет, от которого во все стороны расходится тепло. И боль уже не казалась такой уж ужасной, а была вполне терпимой.
Это был первый раз, когда Наташа столкнулась с ушной болью. И у неё уже столько раз болела голова, и была простуда, и высокая температура, и столько раз ныл и болел живот. Но вот с болью в ухе она столкнулась впервые. И теперь она лежала и уже не со страхом, а с каким-то острым любопытством наблюдала за своими ощущениями. Бабушка бесшумно вдруг появилась в жёлтом прямоугольнике двери.
– Я ничего не нашла, – тихо сказала она – ничего не осталось. Ни борной кислоты, ни камфорного масла. Попробую подогреть обычное, подсолнечное.
И она снова исчезла. Наташа почти ничего не поняла из того, что она сказала. Вскоре бабушка снова вернулась.
«Ну, ложись больным ухом ко мне», – сказала она.
И тут же у неё внутри разлилось тепло. Так, как будто бабушка принесла в склянке всё летнее тепло, что она тайно хранила в шкафу, и вылила его ей в ухо. И это тепло мгновенно вынуло боль из Наташиной головы. Затем со всех сторон ухо было обложено масляной ватой, а сверху еще и сухой ватой и поверх подвязано платком.