– Рим – наш! Дамаск – наш! Бог – наш! – заорала в едином порыве толпа.
И без того восторженную атмосферу накалило до предела появление пары безлошадных правительственных колесниц с мигалками на крышах. Из одной вышли рабочие в простых одеждах и безмолвно стали устанавливать странные сооружения, из которых исходили снопы света. Из другой колесницы вышли всенародно любимые волхвы – Соловей, Кисель и Фекалий. При виде них толпа возликовала.
– Я передаю слово совести нашей нации, бесконечно правдивым волхвам, – тепло произнес Матвей Матвеевич под восторженные вопли толпы. Вдруг какой-то оборванец кинулся к его ногам.
– Господин наш! – завопил он. – Простите, я не знаю вашего титула…
– Я подполковник налоговой полиции, – презрительно прошипел Матвей Матвеевич. – мытарь, по-вашему.
– Господин, вы так хорошо говорили про нашу великую страну, – застонал оборванец. – Да, мы могучи и смелы! Но мы нищие, господин! В поте лица мы добываем хлеб свой, в нашем роду никогда не было рабов, но на жалкие подачки, зарабатываемые нами, мы живем хуже последнего римского раба! Мы, конечно, духовнее их, но жрать же хочется, господин! Как добыть нам денег за труд свой?
– Это провокация! Ходите денег, идите в торговцы, – сухо ответил Матвей. – Я и государство вам ничего не должны! Все, я поехал.
– Даже на сына Божьего не взглянете? – удивился осмелевший Иосиф.
– Не стоит, – хмыкнул Матвей. – Свидимся еще…
Амбалы открыли ему дверь колесницы, и он начал усаживаться.
– Хоть медный сестерций подайте, господин! – заплакал оборванец. – Моя жена умирает, мои дети голодают!
– Денег нет, но вы держитесь! – напутствовал провинциальных неудачников столичный визитер и растворился в клубах пыли.