– Мамочка, ты папу никак забыть не можешь, да? – Галина почувствовала дыхание дочери у себя на щеке. Маринка стояла рядом, обняв ее за талию и положив голову ей на плечо. Она уже давно переросла мать на десяток сантиметров.
– Да, Мариш, не могу.
– И поэтому ты так среагировала на Егора Ивановича? Я заметила, как тебя перекосило, когда он сел в папино кресло. Прости, но это глупо. Он не плохой, мам, поверь. Просто чужой. Да и потом. Ведь совсем не обязательно, что он будет к нам ходить в гости, правда? Не было б необходимости, он бы и сегодня не пришел. А ты его буквально вытурила. Что он о нас подумал?
– Ну, что он там себе подумал, мне все равно.
– Если все равно, что ж ты так нервничаешь? – Маринка хитро прищурилась и быстро вышла из кухни.
«И правда, что это я?» – Галина, словно не узнавая себя, бросила вороватый взгляд на зеркальную дверцу буфета. На нее смотрела раскрасневшаяся смущенная женщина.
Ей раньше нравилась ее комната, окно которой выходило не во двор, а на шумную улицу. Она спокойно засыпала под звуки ночного города: голоса поздних прохожих, сигналы редко проезжавших машин. Но с некоторых пор Маринка полюбила полную тишину. Посторонние звуки мешали ей вспоминать перед сном то, что было днем. А были у нее свидания с любимым мужчиной, страсть, объятия и… Теперь, когда воспоминания обрывались от резкого уличного звука, она раздражалась. Вскочив с кровати, захлопывала раму окна и быстро ложилась, пытаясь поймать ускользающее видение.
Только позже стала понятна причина столь сильного раздражения…
Маринка лежала на своей кровати и вглядывалась в светящееся пятно на стене. Днем это пятно было центром абстрактной картинки, которую ей кто-то из одноклассников подарил на день рождения. «Африка» – так называлось полотно доморощенного художника. Буйство красок будило фантазию. При желании на картине можно было разглядеть любой континент, предмет и даже животное. Ее брат Никита, впервые увидев рисунок, задумчиво произнес: «Миленькая кошечка. Только бешеная какая-то». Маринке ж нравилось, что яркое желто-оранжевое пятно в центре картины как-то по-особенному светится в темноте. Оно кажется теплым и живым. Она решила для себя, что это ее «охрана».
Нужно было все рассказать маме. А то скоро это будет бессмысленно. И момент был подходящий, разговор вертелся как раз вокруг этой темы! Маринка потянулась к телефону. В очередной раз, набрав знакомый номер и получив в ответ продолжительные гудки, отбросила трубку обратно на туалетный столик.