По дороге я поинтересовался у
Гурдияра на счет досмотра, ведь у нас ничего подобного никогда не
было, и оказалось, что это до сих пор действующее рапоряжение
предыдущего графа. Да, бессмысленный. Ведь как можно не доверять
тому, кто владеет ключом от твоего города. Но
унаследовавший титул нынешний лорд не спешил отменять указ отца, и
стражникам приходилось его исполнять.
Хотя, при отсутствии свидетелей,
всегда находились адекватные офицеры, готовые провести осмотр лишь
формально, а то и вовсе исключительно на бумаге. Тем более если
лично знали мэлэха. Павел как раз относился именно к таким.
Не успели мы еще достичь первых
зданий, как на дороге показался отправившийся за лекарем стражник,
за которым, позевывая, плелся молодой мужчина в распахнутом
кафтане, накинутом поверх ночной рубашки. Тот явно не торопился,
несмотря на все увещевания солдата.
– Вот. Лекарь. Как просили. –
опасливо поглядывая на Хтолисков, сообщил Гурдияру служивый. – Еле
растолкал.
– Животных не лечу. – тут же заявил
знахарь, оценив состояние ящериц.
– Их и не надо. – отрезал мэлэх,
жестом отпуская облегченно выдохнувшего стражника, и пропустив мимо
ушей недовольное сопение Степана. – Вот пациент. – он указал на
меня и спросил. – Отправишься в гостиницу или переночуешь с нами,
Леон?
– Хочу сперва заглянуть в гильдию
авантюристов. – с трудом подавив зевок, ответил я. – Есть важный
вопрос.
– Как знаешь. – легко согласился
караванщик. – Тогда, думаю, это тебе пригодится. – он извлек из
кольца и передал мне небольшой закупоренный флакон с жидкостью
темно-коричнево цвета. – Два часа бодрости, но потом свалишься
замертво. Еще раз спасибо тебе, давэр. Мы в долгу перед тобой. Да
не опалит песок Диких Земель твои ступни!
Гурдияр приложил ладонь к левой
стороне груди и степенно кивнул, добавив какую-то фразу на
неизвестном мне наречии. Я ответил тем же жестом, и Караван
растворился среди улиц Заманска, оставив меня и моих зомби наедине
с лекарем.
– Ждан. – представился целитель,
протягивая руку. – Это как он тебя назвал?
– Не обращай внимания. – качнул
головой я. – Леон. А поручкаемся, когда вылечишь вот это.
Я задрал рукав и показал поврежденную
конечность. Кровь на ней засохла и теперь в неясном свете луны
выглядела сплошной черной коркой, а вот волдыри, залезшие даже на
предплечье, смотрелись, мягко говоря, омерзительно.