Голова у меня была словно набита ватой, но этот крик червем ввинчивался в мозг, от него даже зубы ныли.
Я перевел взгляд с мисс Уандерли на пол. Джон Херрик лежал на спине, окоченевшие руки согнуты под странным углом, кисти скрючены. Часть лба у него отсутствовала, и черная кровь испачкала белые волосы, растекшись вокруг головы зловещим нимбом.
В дверь заколотили тяжелые кулаки. Кто-то что-то выкрикнул.
Мисс Уандерли прерывисто вздохнула и снова завизжала.
Я пересек комнату и дал ей пощечину. Глаза у нее закатились так, что стали видны одни белки, и она сползла по стенке на пол. На нежно-голубой стене остались две влажные отметины от ее плеч и бедер.
Дверь рывком распахнулась, и ворвалась целая толпа.
Я встретил их, не дрогнув. Они продвинулись немного и остановились. Они смотрели на меня, смотрели на мисс Уандерли, смотрели на Джона Херрика. Я смотрел на них.
Тут был и портье снизу, и гостиничный коп, и коридорный, еще две важного вида дамы, трое мужчин в белых фланелевых костюмах и какой-то жирдяй в пиджаке. Возглавлял толпу тот парень в зеленом габардиновом костюме и с недобрым лицом, который следил за мной в казино.
Две важные дамы принялись кричать, как только заметили Херрика. Я их понимал. Я и сам был не прочь закричать. А вот человек в зеленом габардине взбеленился.
– Выставите отсюда этих сучек! – рявкнул он. – Давайте, выметайтесь отсюда, все!
Портье и гостиничный коп остались, но всех остальных выгнали.
Когда дверь закрылась, человек в габардиновом костюме развернулся ко мне.
– Что здесь происходит? – спросил он с нажимом, сжав кулаки и выставив вперед челюсть.
По этой дурацкой позе я догадался, что он из полиции. Так и оказалось.
– Обыщите меня, – пытался сказать я, но слов не получалось. Рот был как будто набит ржавыми трехдюймовыми гвоздями.
Крупный парень, гостиничный коп, пересек комнату на цыпочках, словно был в церкви, и зашел в спальню. Обратно он вернулся с одеялом, которым стыдливо прикрыл мисс Уандерли. Та лежала на спине, гротескно раскинув руки и ноги и закрыв глаза.
– Кто этот человек? – спросил коп в габардине, оборачиваясь к портье и указывая на меня.
У портье был такой вид, будто его вот-вот вырвет. Лицо у него стало бледно-зеленым.
– Мистер Честер Кейн, – произнес он отстраненным голосом.
Кажется, этот уродливый коп обрадовался.